Это произошло зимою 1390 г. Во время монастырской трапезы Преподобный Сергий Радонежский вдруг встал из-за стола и, сотворив молитву на глазах у изумленной братии, низко поклонился и произнес: «Радуйся и ты, пастуше стада Христова, и мир Божий да пребывает с тобою». Затем он снова уселся за стол, продолжая обед.

Когда после трапезы братия приступила к нему, прося объяснить, что означает его странное приветствие, Сергий ответил:

Это Стефан-епископ, спешащий в Москву, остановился на своем пути и поклонился Святой Троице, и нас грешных благословил…

Действительно, в тот час святитель Стефан, епископ Пермский, подъезжая к Москве, вдруг вспомнил, что в стороне от его дороги остается Троице-Сергиев монастырь… Он приказал остановиться и, сойдя с повозки, сотворил молитву, а потом благоговейно поклонился в сторону обители.

Мир тебе, духовный брате! - сказал он.

Как говорит Епифаний Премудрый, поведавший эту историю в «Житии Сергия Радонежского», Преподобный «назнамена и место», где останавливался Стефан, чтобы благословить обитель, и «неции же от ученик его гнаша в нареченное место, хотящее известно уведати. Достигше же их же с епископом, вопрошаху: «Аще истина есть?»

Этот, достаточно часто цитируемый эпизод, обыкновенно трактуется исследователями только как свидетельство необыкновенной прозорливости Преподобного Сергия, тем более что это подтверждается и словами самого Епифания: «И известно уведаша истину бывшую, реченную святым, и тако дивишася о прозорливем даре, его же сподобися святый…»

Однако, как нам представляется, Епифаний не ограничивал одним только этим свидетельством значение приведенного эпизода. Неслучайно ведь автор «Жития Сергия Радонежского» и «Повести о Стефане, епископе Пермском» предваряет этот эпизод словами, что просветитель зырян имел «любовь о Христе духом премного к блаженному отцу нашему святому Сергию».

Опять же, епископ Стефан находился во время своего благословения на расстоянии «поприщ десять или вящее», и поскольку большинство исследователей склонны приравнивать здешнее поприще к версте, то расстояние получается значительное. Оно еще более возрастет, если учесть, что епископ Стефан все это время не стоял на месте, а продолжал свой путь. Дорога, таким образом, ученикам Сергия предстояла неблизкая, и едва ли Преподобный благословил бы их на такой путь, чтобы они просто еще раз удостоверились в его прозорливости. Напомним, что Преподобный подходил тогда к своему земному рубежу…

Можно, конечно, считать фигурой речи подробности о гнавшихся «в нареченное место» учениках, но, учитывая, что подобные «художественные» приемы не характерны для житийной литературы вообще и для трудов Епифания Премудрого в частности, предпочтительнее поискать иное объяснение указанному несоответствию.
Впрочем, вначале вспомним, кто был епископ Стефан и что, помимо общего биографа, связывало его с Преподобным Сергием.

Начало жизни святителя Стефана, епископа Пермского, голос которого через десятки и сотни километров ясно различал Преподобный Сергий Радонежский, приходится на 40-е гг. XIV в.
Прекрасный, наполненный грозным светом мир православия с первых дней жизни окружал Стефана. В храме, где служил его отец Симеон Храп, хранилась чудотворная икона Благовещения Божией Матери, молясь перед которой юродивый Прокопий Устюжский отвел каменную тучу от города. Тяжелый метеорит, вызвавший смерч, упал тогда в нескольких верстах от Великого Устюга.

Существует предание, что юродивый Прокопий Устюжский великую будущность крестителя Перми предсказал матери Стефана, когда той было всего три года. Он поклонился девочке в ноги и произнес:

Сие девица Мария грядет - матерь великого Стефана - епископа, учителя Пермского!

Ну а Преподобный Сергий Радонежский поднимал в детские годы Стефана на холме Маковец «церквицу малую», которая была посвящена Пресвятой Троице, дабы, как сказано в его житии, «взиранием на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистной раздельностью мира».

Мы знаем, что, хотя Троицкие храмы возводились и раньше, они возникали, как смутные предчувствия того целостного явления Троичной идеи, которое раскрылось во всей своей глубине лишь молитвенному сознанию Сергия Радонежского.

Прежние Троицкие храмы, даже если они изначально были воздвигнуты во имя Святой Троицы, должны быть рассматриваемы, как справедливо заметил Павел Флоренский, либо как исторические случайности, не входящие в планомерное течение истории, либо как смутные предчувствия того целостного явления, которое раскрывается лишь с XIV в. По творческому замыслу основателя, Троичный храм, гениально им, можно сказать, открытый, становится прототипом собирания Руси в духовном единстве, в братской любви, центром культурного объединения Руси, в котором находят себе точку опоры и высшее оправдание все стороны русской жизни.

Этот молитвенный призыв Преподобного Сергия к единству земли Русской, во имя высшей реальности, оказался услышан. Вокруг деревянного храма Пресвятой Троицы на холме Маковец начинают собираться ученики Сергия Радонежского.

Некоторые события православного мира только спустя годы и десятилетия обретали свою значимость, но как символично, что начало подвижнической духовной и государственной деятельности Преподобного Сергия совпадает с годами младенчества будущего святителя Стефана!

Когда у князя Ивана II Красного родился сын Дмитрий (1350), Стефан уже научился читать церковные книги и начал участвовать в церковных службах.

Мы мало знаем о частной жизни русских людей XIV в. Мало сохранилось подробностей и о юности Стефана. Как свидетельствует Епифаний Премудрый, еще на заре своей юности будущий святитель осознал, что, «аки речная быстрина, или аки травный цвет», коротка и быстротечна земная жизнь…

Вероятно, произошло это, когда началась в русской земле жестокая эпидемия моровой язвы. «И опусте вся земля и порасте лесом!» - записал тогда летописец.

Захватила эпидемия и Великий Устюг, не пощадив клирошанина Симеона Храпа и его семью. А вот самого Стефана Господь уберег для предстоящего ему служения.

Нет никаких свидетельств, что решение уйти в монастырь возникло в нем сразу после смерти родителей. Более правильно, наверное, говорить, что тогда перед Стефаном встал вопрос о дальнейшем жизнеустройстве. Отец его служил в церкви, и естественно предположить, что молодой человек, научившийся, как говорит Епифаний, «в городе Устюге всей грамматической премудрости и книжной силе» и превосходно знающий церковную службу, вполне мог рассчитывать на поставление в диаконы или даже в иереи, учитывая тот страшный мор, что выкашивал тогда города. Возможно, с этой просьбой и отправился Стефан к высокопреосвященному Парфению, епископу Ростовскому, который управлял устюжскими церквами…

Напомним, что это было время, когда Сергий Радонежский и его ученики начали - не побоимся этого слова! - застраивать Русь монастырями, соединяя в единое духовное пространство самые удаленные местности нашей страны.

Поскольку пострижение Стефана, которое проводил игумен Максим прозвищем Калина, состоялось в 1365 г., можно предположить, что прибыл Стефан в Ростов на год-два раньше. И тогда получается, что появление его в Ростове Великом совпадает с приездом сюда в 1363 г. Преподобного Сергия и основанием Борисоглебского монастыря.

Хотя свидетельства, что Преподобный Сергий Радонежский и будущий святитель Стефан встречались в 1363 г., отсутствуют, но нелепо было бы утверждать, что святые, которые слышали друг друга за десятки верст, могли разойтись в Ростове Великом, никак не повлияв друг на друга.

Приезд в Ростов Преподобного Сергия Радонежского, основание Борисо-Глебского монастыря, явление святых мучеников Бориса и Глеба одновременны с появлением в Ростове осиротевшего, размышляющего над выбором жизненного пути Стефана.

Трудами и молитвами Сергия Радонежского и его учеников укреплялось тогда единство Русской земли, воссоединялось пространство ее истории, и эта духовная энергия не могла не коснуться пришельца из Великого Устюга.

Оказавшись в Ростовском монастыре святого Григория Богослова, Стефан понимает, что это и есть то место, которое уже давно искал он, и решительно оставляет поиски подходящей церковной должности.

Монастырь этот называли «Братским затвором». Находился он в центре Ростова и от города отделялся не только стенами, но и строгостью устава. Известно, что обитель славилась богатой библиотекой. С ревностью взялся Стефан за изучение священных книг. Многие из них были на греческом языке, но благодаря двуязычным архиерейским службам, уже скоро инок Стефан научился читать и греческие тексты.

«Стефан был словно дерево плодовитое, посаженное у исходящих вод и часто напояемое разумом Божественных Писаний, - пишет Епифаний, - и оттуда прорастала гроздь добродетелей, процветало благолепие, которое и плод свой дало в свое время…»

Скоро он был поставлен в диаконы епископом Арсением, затем, после кончины святителя Алексия, повелением наместника его Михаила (Митяя) - посвящен в сан иеромонаха.

13 лет провел Стефан в монастыре святого Григория Богослова…

Младшим товарищем Стефана в «затворе» оказался будущий создатель его жития - Епифаний Премудрый. От Епифания и известно нам, сколь упорным и сосредоточенным был будущий святитель при «поглощении» книг в стремлении понять и прочесть как можно больше.

В Ростовском монастыре святого Григория Богослова, подобно славянским просветителям Кириллу и Мефодию, совершает будущий святитель Стефан свой первый подвиг - создает азбуку пермского языка.

Как создать алфавит для безписьменного народа? Чтобы стать неотторжимой частью его, алфавит должен рождаться из самого языка. Поэтому Стефан хотел, чтобы само начертание Слова Божия было родным для пермяков. Но зыряне знали тогда лишь одну письменность - зарубки на деревьях, которые оставляли охотники, обозначая свои участки.

На эти знаки и стали похожи Стефановы буквы. Как зарубками на деревьях, дорогу в нехоженой тайге, записал Стефан этими буквами переводы святого Евангелия и других церковных книг, которые понадобятся ему в святительском служении.

Гигантский труд создания пермской письменности Стефан завершил в 1377 г., когда перевел на язык коми Евангелие и основные богослужебные книги.

В 1378 г. епископ коломенский Герасим, который и поставлял Стефана в иеромонахи, благословил его на предстоящий подвиг.

Легендами и преданиями окутан путь Стефана по Пермской земле…

Легенда утверждает, что, пытаясь остановить продвижение Стефана по Пермской земле, зырянские кудесники сожгли лодку святителя. Но и это не остановило его. Встав на прибрежный валун, поплыл он по Вычегде, держа икону в руках. Этот Стефанов валун и сейчас еще покажут вам в деревне Эжолты.

И сейчас еще проведут вас в Усть-Выми на холм, где срубил Стефан «прокудливую» березу - главную святыню зырян. Предание рассказывает, что после каждого удара топора святителя струилась из дерева смрадная кровь.

Стефан, Стефан, зачем ты нас гонишь отсюда, здесь наше древнее пребывание! - мужскими и женскими, старческими и младенческими голосами плакала «прокудливая» береза.

Падая, она коснулась верхушкой речной воды и, как утверждает легенда, Вымь отошла от холма, изменив свое русло.

Это предание…

Но смотришь на срезанный современной дорогой устьвымский холм, разглядываешь характерную для аллювиальных отложений слоистость - и кружится голова, словно наклоняешься над пропастью времени…

Когда-то река действительно текла здесь, и если во времена Стефана Великопермского верхушка срубленной березы коснулась речной воды, то за эти 600 лет река отошла от украшенного церквами высокого холма точно на 600 с небольшим метров. Как раз по метру в год…

Разрушая языческие капища и строя новые церкви, Стефан поднимался вверх по Вычегде, и с его появлением изменялось само течение времени на зырянской земле.

До Стефана сознание здешних жителей, поддерживающих культ предков, замыкалось на недавнем прошлом, в котором жили деды и прадеды. «И только приняв водное Крещение, - пишет современный исследователь, - они обрели будущий день, а также библейское прошлое. Погрузившись в реку христианской истории, они увидели тут же, рядом с собой, и пророков, и апостолов, и первых мучеников христианских, и Авеля, и Каина, и первого человека Адама…»

Здешние события уже не смешивались в скопище случайностей, а превращались в Историю, наполненную смыслом и сокровенной красотой. Это преображение зырянского народа совершал своей проповедью святитель Стефан…
Однако проповедь его не приводила к разрушению зырянского этноса, напротив, она способствовала еще более полному развитию в православии и в русскости национальной самобытности зырян.

И вот пройдут столетия, и так же, как святитель Стефан, уйдут из Великого Устюга землепроходцы Семен Дежнев и Василий Поярков, Ярофей Хабаров и Владимир Атласов, которые станут городами и краями, проливами и горными хребтами на карте нашей необъятной Родины. И хотя, отправляясь в походы, они ставили перед собою сугубо материальные цели, но все они шли по пути, намеченному святителем Стефаном, и поэтому столь великими, несравнимыми ни с какими материальными приобретениями, становились их свершения, поэтому столь успешным и значимым становился их труд в соединении в духовном единстве и братской любви разрозненных народов в единое и нерушимое Российское государство.

По сути именно святителем Стефаном, епископом Пермским, закладывались и
Щедро и разнообразно одарил Господь святителя Стефана. Создание азбуки свидетельствует о его блестящих способностях ученого-лингвиста, а ведь кроме этого он был еще и одаренным иконописцем, писателем, проповедником, строителем, организатором.

Как бесценный дар, как высшее воплощение святительской любви, как свидетельство произошедшего преображения стала написанная самим Стефаном икона, называемая сейчас «Зырянской Троицей»…

Запечатлевая ветхозаветную встречу, произошедшую в тени Мамврийского дуба, святитель Стефан вел своих прихожан на самую великую встречу - со Святой Троицей. Чтобы подчеркнуть спасительный характер проповедуемого христианства, святитель поместил на престоле перед Ангелами вместо трех чаш лишь одну Чашу Причастия, а в центре иконы изобразил Мамврийский дуб с тремя ветвями, наглядно и просто иллюстрируя непостижимую сущность Бога Единого в Трех Лицах.

В иконе «Зырянская Троица», как и во всей святительской деятельности Стефана, зримо отразилась и новая выдвинутая Сергием Радонежским объединительная идея, которая одна только и могла соединить разрозненные народы в единую Святую Русь.

Разумеется, некорректно сравнивать созданную святителем Стефаном Великопермским икону с гениальным произведением Андрея Рублева, наполненным поразительной гармонией золотистых, васильковых и нежно-зеленых красок, но вместе с тем стоит отметить, что в композиционном плане - Чаша Причастия вместо обыкновенно изображаемой еды, сами фигуры Ангелов, то, как они соприкасаются крыльями, составляя единую завесу, - почти на четверть века предваряет видение Святой Троицы, открывшееся преподобному Андрею Рублеву в 1410-1420 гг.

Как писал П.А. Флоренский, Преподобного Сергия Радонежского интересовали паламитские дискуссии, касающиеся абсолютности Пресвятой Троицы, для осведомленности в них он даже посылал в Константинополь своего доверенного представителя.

Чем-то подобным этому «доверенному представителю» представляются нам и «неции же от ученик» святого, гнавшиеся за епископом Стефаном «в нареченное место», чтобы, догнав его, задать вопрос: «Аще истина есть?»

На миниатюрах, помещенных в составленном Епифанием житии Сергия Радонежского, икона Троицы возникает в келье Преподобного не сразу. Как отмечали многие исследователи, это можно считать свидетельством того факта, что икона Святой Троицы, а вернее ее образ, который и был в дальнейшем воспринят Андреем Рублевым, возник именно в ходе земной жизни Преподобного.

«Если первоявленная Софийная икона, неизвестная Византии, впервые создается в Киевской Руси, с самым ее возникновением, восходя к видению младенца Кирилла, рыцаря Софии, - пишет П.А. Флоренский, - то икона Троичная, дотоле неизвестная миру, появляется впервые в Московский период Руси, опять-таки в самом его начале, и художественно воплощает духовное созерцание служителя Пресвятой Троицы - Сергия».

Добавив тут, что Троичная икона воплощает также и духовное созерцание современника и сподвижника Преподобного Сергия, святителя Стефана Великопермского, можно было бы и завершить наш рассказ, но параллель между двумя иконами-«воплощениями» протянулась и в наши дни, и об этом тоже нужно сказать.
Рублевская «Троица» находится сейчас, как известно, в Третьяковской галерее, и даже разговоры о том, чтобы хотя бы на праздник привезти ее в Троицкий собор Лавры, для которого она и была написана, вызывают у музейных работников оторопь.

Ну а иконе, написанной святителем Стефаном Великопермским для Троицкой церкви погоста Вожема, и которая находится сейчас в экспозиции древнерусского искусства художественного отдела Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника, тоже был нанесен серьезный ущерб, разрушивший ее защитный слой. По причине непрочности основания «Зырянскую Троицу» лишь однажды экспонировали вне музея, после очередной реставрации…

Вопрос о том, почему иконы, перед которыми столетиями изо дня в день возжигались лампады и свечи, иконы, которые прошли пожары, наводнения и разрухи, иконы, которые выносили навстречу летящим в них стрелам и пулям, сделались вдруг рассыпающимися от малейшего колебания температуры всего за несколько десятилетий музейного хранения и изучения, безусловно, нуждается в осмыслении.

Описание

Икона представляет собой доску вертикального формата, склеенную из трёх частей, имеющую следы двух накладных шпонок . Ковчег отсутствует. Живописный слой - темпера на левкасе и паволоке .

В нижней части средника иконы на белом фоне помещена надпись на коми-зырянском языке , сделанная древнепермским письмом . Подписи на коми-зырянском языке имеются, в противоречие традиции, у изображений ангелов.

Иконография и стиль

Икона Зырянская Троица представляет собой своеобразную трактовку традиционной позднепалеологовской иконографии Гостеприимства Авраама .

На иконе изображены три ангела (Ветхозаветная Троица), восседающие за столом на большой скамье-сопрестолии. Слева (от зрителя) представлен «Сын», в середине - «Отец», справа - «Дух». Слева внизу изображены Авраам и Сарра , внизу - телец, на фоне - строение с башенкой (палаты Авраама) и дерево (Мамврийский дуб).

Выбор сюжета для этой иконы и для находившейся в той же церкви, а ныне утраченной, иконы Сошествия Святого Духа , которая также имела надпись на коми-зырянском языке, отражает миссионерские идеи святителя Стефана Пермского, пришедшего к язычникам, чтобы принести весть о едином Боге, и проповедовавшего на зырянском языке.

Особое место, которое уделено на иконе изображению Мамврийского дуба, заставляет вспомнить легенду о «прокудливой берёзе» - тотеме зырян, посечённом святителем Стефаном. Три больших ветви дуба символически и художественно соотносятся с идеей Триединства. Чаша на престоле, покрытом белой тканью, символизирует евхаристическую жертву .

История

• Последняя четверть XIV века (после 1379 г.) - создание иконы. Икона являлась храмовым образом Троицкой церкви погоста Вожема Яренского уезда Вологодской губернии ;
• 1778 г. - икона обнаружена устюжским штабс-лекарем академиком Яковом Фризом, который обращает внимание на текст;
• 1790 г. - текст опубликован в Альманахе Академии Наук, икона входит в научный оборот;
• 1796-1801 гг. - икона перевезена в Софийский собор (Вологда) ;
• 1827 г. - широкое почитание, икону украшают богатым серебряным ризом;
• 1830-е гг. - хранится в алтаре собора среди обветшавшей утвари, оклад продан;
• 1841 г. - находится в кабинете епископа Иннокентия (Борисова) на Архиерейском дворе ;
• 1847 г. - икона поновлена местным иконописцем А. П. Поваровым - крестьянином села Коровничьего, вотчины Спасо-Прилуцкого монастыря , установлена в трапезной Воскресенского собора ;
• 1928 г. - поступила в Вологодский государственный музей-заповедник ;
• 1985 г. - находится в экспозиции древнерусского искусства художественного отдела Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника .

Авторство

Достоверно не установлено. Сведения об авторстве святителя Стефана Пермского относятся к концу XVIII века, и записаны Яковом Фризом со слов сельских прихожан. В подробном Житии святого, написанном через год после его преставления в 1396 году лично знавшим святителя иеродиаконом Епифанием Премудрым , сведений о том, что святой занимался иконописанием, нет. Паломничества к иконе во время её нахождения в Троицкой церкви не было. Святителю Стефану Пермскому приписывалось авторство нескольких икон и крестов с зырянскими надписями, часть из которых имела достоверно более позднее происхождение .

Некоторые исследователи предполагают, что икона была написана великоустюжским мастером . Однако отсутствие других икон этого периода с достоверным устюжским происхождением говорит против этой гипотезы. Некоторые стилистические признаки (например, колорит) могут указывать на ростовскую традицию.

Реставрация и современное состояние иконы

Точные сведения о реставрации иконы в 1930-1940-х годах отсутствуют, возможно, в это время были сделаны пробные расчистки. По сообщению

Литература

• Глебова А. А., Маймасов С. Б., Петрова Т. Г. Древнерусское искусство в собрании вологодского музея-заповедника. Путеводитель по экспозиции. - М., Северный паломник, 2004. - Стр. 11, 20-22, илл. 11, 12.
• Евгений (Болховитинов), еп. О древностях вологодских и зырянских. Вестник Европы. 1814. № 15, 16;
• Рыбаков А. А. Художественные памятники Вологды XIII - начала XX века. Л., 1980. С. 12, ил. 4, 5, 228-230.
• Рыбаков А. А. Вологодская икона. М., 1995. С. 343, ил. 228-230.
• Виноградова Е. А. К истории иконы «Святая Троица Зырянская» в Вологде // Вестник церковной истории . 2007. № 4(8). С. 61-72.

Михаил Сизов: «Зырянская Троица»
как духовный символ строительства многонационального русского государства

Символ «золотого века»

В наше время всеобщей дифференциации политика, культура и религия отстоят друг от друга, казалось бы, столь далеко, что можно говорить скорее об антагонизме между ними, чем о единстве. Религиозный человек и в политике, и в секулярной культуре видит угрозу «обмирщения». В свою очередь, современный интеллигент, считающий себя носителем культуры, позиционируется как диссидент и вечный оппонент посягающим на его «свободу» государственным и церковным институтам. Госчиновник же в своей деятельности не только игнорирует культурно-национальные и религиозные установки, но даже декларирует свой космополитизм и «отделенность от церкви».

Между тем исторически такое явное разделение существует не долго, и оно не фатально. Ведь на протяжении тысячелетий для человека государственная власть была «от Бога», а культура воспринималась как экстраполяция в миру религиозных представлений. При этом представители «богоданной» власти должны были руководствоваться религиозными нормами и национально-культурными традициями. Культура же, как сказано выше, имела своим основанием религию и естественным образом зависела от общественно-политических и экономических реалий. В скрытой форме такая взаимозависимость, традиционная для дохристианского, первохристианского и средневекового обществ, продолжалась в новое время и продолжается поныне. Например, в архитектуре: классицизм, барокко, пролеткультовский конструктивизм, сталинский «неоклассический» монументализм - все это результаты влияния общественно-политических реалий на культуру. То же самое можно сказать о кино, живописи, театре, даже о культуре речи и т.д.

Сознавая взаимосвязь между политикой, культурой и религией, мы можем не только отслеживать плоды их взаимодействия, но также прогнозировать их. К сожалению, такими прогнозами вряд ли кто сейчас занимается. Вот ближайший по времени пример. Российские СМИ постоянно информируют нашу общественность о планах правительства по укрупнению регионов и дальнейшей централизации власти. Обществом, в том числе интеллигенцией, эти планы воспринимаются индифферентно, словно происходящее их не касается и никогда не коснется. Между тем готовится кардинальное изменение не только государственного устройства, но и векторов развития культуры. В какой среде она будет развиваться? В унитарном государстве с жесткой централизованной властью? Или же в нашей многонациональной стране укрепится-таки федерализм с сильной властью в центре и на местах? Положение, когда отдельные регионы со своей самобытной жизнью гармонически связаны друг с другом и с центром сложными многоступенчатыми связями, требует определенного «культурного обеспечения». Соответственно, иного требует унитарность государства. Нельзя утверждать, что при упразднении самостоятельности регионов культурная среда неизбежно станет менее сложной и разнообразной, но векторы явно поменяются. При этом возможно, усилится вестернизация культуры, она станет менее национальной.

Впрочем, мы видим, что наше правительство не спешит сделать свой социокультурный выбор, его действия непоследовательны и противоречивы. Смею предположить, что причиной тому является не только осторожность и прагматический расчет, но и поиск историкокультурных оснований для решения. Во всяком случае, было бы мудро со стороны политиков признать, что политические преобразования, влияя на культуру, должны ответно ею корректироваться. Тем более что историческая память России хранит достаточно религиозно-культурных установок, образов и символов, отражающих идеалы государственного строительства.

Обычно, когда заходит речь об идеальном в истории, то на ум приходит понятие «золотой век». Если не брать в расчет Киевскую Русь времен Ярослава Мудрого (она слишком уж отдалена), то «золотым веком» для России однозначно является период Димитрия Донского и Сергия Радонежского. Победа над монголо-татарами, начало созидания российского многонационального государства, восстановление монастырей и храмов, повсеместное утверждение самого сложного, самого непостижимого и прекрасного христианского догмата - о Пресвятой Троице, небывалый взлет искусств... Никогда на Руси не было так свежо и солнечно. В тот же период Андрей Рублев написал знаменитую икону «Пресвятая Троица», ставшую символом «золотого века». Примечательно, что стоит лишь один раз взглянуть на этот образ, и он сразу отпечатывается в сознании, так что его можно видеть с закрытыми глазами. Таково свойство подлинного символа.

Многие отмечали, что в Рублевской «Троице» воплощены не только религиозный и эстетический (культурный) идеалы, но также и политический. Ведь в ту пору догмат о нераздельности и неслиянности Трех Ипостасей как нельзя лучше отвечал идее единства Русской земли под властью московского князя с сохранением самобытности отдельных областей. Несколько упрощая образ, некоторые сравнивают икону с программным кодом будущего мирного объединения народов в Российскую империю, в которой, подобно трем «ипостасям» - русским, белорусам и украинцам - иные национальности будут составлять такую же «неслиянность и нераздельность». Сколь ни груба такая, весьма актуальная для нашего времени, аналогия, она имеет под собой серьезные исторические основания. Исследованию их и посвящен настоящий доклад.

Троица, Чаша и Древо

Был ли Андрей Рублев близок к великокняжескому кругу и государственному строительству, имел ли богословское образование и авторитет среди современников, как он относился к национальному вопросу - ничего этого мы не знаем. К сожалению, сведений об Андрее Рублеве почти не сохранилось. Но у нас есть рублевская икона «Пресвятой Троицы», анализируя особенности которой, мы можем с достаточной уверенностью назвать ее предтечу - «Зырянскую Троицу», написанную святителем Стефаном Пермским. В отличие от св. Андрея, о свт. Стефане мы знаем много - после него остались не только иконы, но также фрагменты его посланий, письменных переводов и, главное, подробное житие, написанное Епифанием Премудрым - современником и другом святителя. Житие было написано сразу после смерти святителя, когда еще были живы люди, хорошо знавшие его, так что сомневаться в документальной достоверности жития не приходится. Случай уникальный в русской агиографии.

Что же связывает св. Андрея Рублева и святителя Стефана? Дело в том, что прежде, до Рублева, Пресвятую Троицу изображали скорее как иллюстрацию к библейскому сюжету о Боге, Который явился Аврааму в образе трех Ангелов. На иконах в подробностях были показаны дом Авраама с хлопочущей по хозяйству Сарой, сад с растительностью, стол, уставленный яствами, заколотого бычка под столом... Эти иконы всего лишь иллюстрировали библейское событие и не являлись символом. У Андрея Рублева, напротив, минимум деталей и все внимание приковано только к трем символическим частям: к трем сидящим Ангелам, у которых соприкасаются крыльями (на прежних иконах крылья не соприкасались); к пустому столу, на котором стоит только одна Чаша, символизирующая единство (на прежних иконах стол был заставлен предметами); к мамврийскому дубу, помещенному в центр иконы и своими тремя ветвями символизирующими триединство (на прежних иконах дерево не играло символической роли, его рисовали со множеством веток).

Очевидно, что эти три символа помещены в образ Пресвятой Троицы не по прихоти иконописца Андрея Рублева, а являются богословски осмысленным каноном. Насколько известно, нигде в иконографии этот канон не использовался, если не считать икону «Зырянская Троица», написанную недавним предшественником Рублева равноапостольным святителем Стефаном Пермским (†9 мая 1386. Примечательно, что третий символ - дерево - на иконе «Зырянская Троица» нарисовано непропорционального огромным, оно чуть ли не затмевает саму Троицу. Из этого видно, что епископ Стефан не копировал откуда-то иконописный канон Троицы, а творил его сам. Поскольку он проповедовал пермянам-язычникам, которые, в соответствии со своим самоназванием жили в лесу («парма» переводится с коми как тайга), кормились лесной добычей и поклонялись деревьям, то лучшего образа - дерева - и не найти было. Собственноручно срубив топором «прокудливую березу», главный фетиш вычегодских пермян, Стефан своею же рукой написал на иконе древо, символизирующее истинного Бога. Взирая на три ветви, растущие из одного ствола, простосердечные лесные пермяне должны были уяснить самый сложный христианский догмат - неслиянности и нераздельности трех Ипостасей Бога. Так создавался иконописный канон.

Стефан не был иконописцем-богословом в полном смысле этого слова, а был прежде всего миссионером и государственником - управителем присоединенной им к Руси обширной Выгодской земли. Поэтому символизм его «Зырянской Троицы», не доведен до совершенства, как у Рублева. Стефан рисует на иконе множество деталей, связанных с гостеприимством Авраама и жены его Сары, принимающих у себя в саду Господа. В подписи к иконе Стефан, намеренно искажая текст Библии (см. в главе «Творческое дерзновение»), акцентирует на гостеприимстве - тем самым в образе Авраама и Сары он показывает пермян, принимающих у себя Истину и крестящихся в Православие. Историзм «Зырянской Троицы» несколько затемняет чистоту символического ряда. Но сейчас для нас именно этот историзм и ценен, поскольку показывают происхождение иконописного канона, использованного Андреем Рублевым.

В качестве примечания нужно сказать о происхождении самой «Зырянской Троицы». Обнаружена она была в 19 веке в Троицкой церкви коми села Вожема 1) и увезена в Вологду, где поныне пребывает в музее. По словам вологодских искусствоведов, она является «краеугольным камнем» всего вологодского собрания икон. Причем не только среди искусствоведов, но и в церковной литературе, почему-то принято оговаривать: этот образ «по преданию» написан Стефаном Пермским. Естественно, авторского автографа на иконе нет, но является ли это основанием для сомнений в ее авторстве? В искусствоведческой практике принято признавать авторство даже по неочевидным косвенным признакам, а в случае с «Зырянской Троицы» мы имеем не косвенные, а прямые доказательства. А нижней части иконы имеется надпись, написанная буквами «анбура» - азбуки, изобретенной Стефаном Пермским и названной так по двум первым буквам «ан» и «бур». В 19 веке петербургский профессор Г.С.Лыткин установил, что некоторые буквы в надписи более архаичны, чем те, которые представлены в анбуре. То есть икона писалась в то время, когда Стефановская азбука еще оттачивалась, доводилась им до совершенства. Это обстоятельство показывает, что «Зырянская Троица» была написана при жизни епископа Стефана. Между тем из жития мы знаем, что иконы для пермских храмов Стефан писал собственноручно на протяжении всего своего епископства. Ученики его не были столь искусны, да и богословского образования у них не было, чтобы создать такие образы как «Зырянская Троица» и «Сошествие Святого Духа».

Несомненно, только богословски одаренный человек, каким был свт. Стефан (подробнее об этом в главе «Богословское образование свт. Стефана»), мог ввести в иконографию «Троицы» духовно значимый символ чаши Причастия. И только он в этом символе мог выразить главную идею объединения русского и новокрещенных народов - через причастие Тела и Крови Христовой в Отце, и Сыне, и Святом Духе из ЕДИНОЙ ЕВХАРИСТИЧЕСКОЙ ЧАШИ.

Святитель Стефан подвел к трапезному столу первый не-русский народ, имевший в ту пору зачатки государственности и даже своего князя 3). Событие небывалое, поскольку прежде инородцы присоединялись к Руси или путем явной ассимиляции (финские племена, упоминаемые в «Повести временных лет»), или же вынужденно (карелы, бежавшие от шведского угнетения). А пермский (нынешний коми) народ присоединился осмысленно, в результате волевого решения - и этот было первым шагом к созданию нынешней многонациональной России. И шаг этот был сделан под сенью «Троицы», написанной равноапостольным святителем Стефаном.

Подытоживая сказанное, заметим, что связь между «Троицами» Стефана Пермского и Андрея Рублева очевидна каждому и доказывается простым сличением икон. Обратимся к работе А.Черного «Монограмма в Рублевской Троице», опубликованной в «Красной книге культуры» (М., 1989 г., стр.375):

«...Н.А.Демина, споря с обычным взглядом на расположение Лиц за престолом (на Рублевской «Троице» - М.С.), указала на так называемую «Зырянскую Троицу», писанную по преданию Стефаном Пермским, просветителем зырян и другом Сергия Радонежского. Мало того, что Сергий и установил в России культ Троицы (как Евфимий Тырновский в Болгарии), написанная в 70-е годы XIV века, эта икона (Зырянской Троицы) центральной своей частью предвосхищает во многих деталях рублевскую композицию:
- чаша на столе уже видимо символизирует евхаристию;
- ангелы как и у Рублева касаются друг друга крыльями, словно составляя из них единую завесу;
- предельно похожи по графике и сами ангелы, и их жесты. И даже наклон головы у среднего и сидящего ошую его ангела чуть больше, чем у того, чем сидит одесную. И это тоже как у Рублева;
- совпадают в общих чертах покрои и цвет риз, расположение дуба над средним ангелом и палат слева от дуба...»
Вывод: «Расположение ангелов зырянской «Троицы» очень близко к "Троице" Рублева, и, вероятно, значение их одинаково».

Далее А.Черный, рассуждая о совершенно новом подходе Андрея Рублева к символическому изображению «Авраамовых палат» на иконе, олицетворяющих дольний мир, напрямую называет Рублевскую «Троицу» аналогом «Зырянской Троицы», делая убедительное предположение, что Рублеву была известна Стефановская икона.

Теперь, чтобы не ограничиваться одним предположением, зададимся вопросом. Мог ли епископ Пермский Стефан, создавая образ «Зырянской Троицы», подняться до такого обобщения, которое бы пережило века, отразившись и в шедевре Андрея Рублева, и во всей последующей истории России? Сформулируем главные требования. Епископ Стефан должен был:
- иметь глубокое богословское образование
- иметь непосредственное отношение к государственному строительству
- обладать творческим дерзновением создателя нового иконописного канона, а также интуицией или тем, что в православии называется «прозорливостью».

Богословское образование свт. Стефана

Примерно в 1366 году Стефан приехал в Ростов и поступил послушником в монастырь св. Григория Богослова. В то время обитель эта была, пожалуй, самым выдающимся просветительским центром на Руси. Здесь была огромная библиотека рукописных книг, в том числе на греческом языке, сам настоятель игум. Максим был из греков, приехавших на Русь нести просвещение. Видя в иноке любовь к умственным занятиям и способность к великим подвигам епископ Ростовский Арсений посвятил его во иеродиакона. Стефан пробыл в Затворе 10 лет. Там он учился как восточным языкам, так и Богословию - под руководством св. митрополита Алексия.

Многие историки полагают, что объединительная духовная идея спасения Руси, давшая начало ее «золотому веку», вызрела именно в Ростове. Это был самый спокойный на Руси город, находившийся в межэтническом котле, защищенный от вражеских нашествий буферной зоной княжеств. Сюда, в Ростов, от междоусобиц и войн, от постоянных преследований и разорений со всей русской земли стекались люди. Из Пскова и других северных земель - из-под давления немцев и шведов, с юго-запада - от давления воинственной католической Литвы и Польши, с юго-востока - от не менее воинственных тюркских племен. Именно здесь, в ростовских монастырях, в просветительной тишине умных молитв накапливалось и осмысливалось все духовное и философское богатство прошедших поколений. Через личную трагедию и кровь близких людей постигалась трагедия Русской земли и искались пути выхода.

Следует отметить, что и юный отрок Варфоломей (будущий святой Сергий Радонежский) все свое детство провел под Ростовом. Вполне возможно, что тот чернец (он изображен на известной картине Нестерова), с помощью которого пастушку Варфоломею открылась книжная премудрость, был одним из любомудров (философов) ростовского монастыря. Не случайно, игумен Радонежский Сергий впоследствии относился к епископу Стефану с необычайным уважением.

О глубине богословского образования и об авторитете свт. Стефана, стоявшего за единство Руси, свидетельствуют такие факты. В наиболее трудные для русской земли годы Стефан приглашается из Пермской земли на все соборы, где осуждаются князья, предавшие объединительную христианскую идею и продолжавшие вражду и междоусобицу. Его же посылают бороться с ересями. Он лично встречается со стригольниками, а также переписывается с ними. До нас дошли увещевания еретикам, приписываемые Стефану Пермскому - они написаны одновременно и строго, и с любовью, с призывом к покаянию и смирению, но не вражде. Стефан решительно выступал и против унии. В архивах Константинопольского Патриархата найдены документы, свидетельствующие о том, что русские князья того времени вели переговоры с Римом о заключении с ним унии. И кто знает, что стало на пути этих губительных для нашей веры планов - не Пермский ли епископ, чей авторитет тогда был неоспорим? Во всяком случае, к его слову Великий князь Дмитрий не просто прислушивался, а считал святителя своим духовным учителем.

Стефан-государственник

До нашего времени сохранился текст «Учительного послания епископа Стефана Великому князю Димитрию», в котором епископ наставляет благоверного князя, как следует управлять государством. Надо сказать, сам святитель ведал об этом не понаслышке. Он, будучи в сущем сане, фактически княжил на огромной территории Перми Вычегодской, кормил и защищал своих новокрещенных чад: во время голода ездил на Русь за хлебом, после набегов ушкуйников ездил увещевать их в Великий Новгород, предпринимал оборонительные действия против вогулов и т.д.

Это Послание - единственное из сохранившихся учительных трудов Святителя. Оно было найдено М.Н.Погодиным в 1846 году в одном из сборников 16-го века. Начинается оно традиционно: «Лучший порядок при начале каждого слова: Богом старайся начинать и в Боге оканчивать...» Далее Святитель пишет о неслиянности и нераздельности Пресвятой Троицы, о Творце и месте человека в этом мире. Потом он обращается непосредственно к Великому князю Димитрию Донскому, слуге христианского народа. Вот несколько выдержек:

«Оградив стадо христианское своими законами, как бы некими чудными стенами, Бог положил тебя в основание как твердый камень. Дабы все, собираясь к тебе, и, как бессловесные, лижа сей камень, тучнели. Собор христианский - как риза Господня, от разных стран сведенная и тканная; а мы, немощные, как нити, все держимся тобою, - так видимое тело носится невидимою душою...»
«Если тебе ведомо будет Божие, то ты в свете Божием - свет миру, око вселенной. Чистотою ума своего видя свет, ты будешь направлять и подвластных ко свету».

«Мал квас все смешение квасит... Ты, как ветроградарь, должен обрезывать железом дерево от чуждых наростов. Как сильный кормчий, при помощи благодати, ты должен править против ветров, минуя волны и не отступая от пути правого. Для того даны тебе глаза, чтобы предусматривать волны, угрожающие находящимся на корабле. Не должно тебе молчать. Сказано: «Я поставил тебя стражем дому Израилеву» (Иез.3, 17)».

Заканчивается послание так: «То, что заповедано святыми духовными трубами - первоверховными апостолами и семью Вселенскими Соборами, все, что повелели нам Святые отцы на поместных соборах, благочестивые Цари... - все сие, озаряемое одним и тем же Духом Святым, предано нам на пользу нашу. Нам не следует прилагать к изложенному или повеленному, или отнимать от сего - чтобы, преступая отеческие заповеди, опять не подвергнуться нам бедствиям (видимо имеются в виду татарские набеги - М.С.). Не рассеял ли нас Бог по лицу всея земли? Не взяты ли были города наши? Не пали ли сильные князья наши от острия меча? Не отведены ли были в плен дети наши? Не запустели ли святые Божии церкви? Не страждем ли мы всякий день от нечестивых? Все это бывает с нами за то, что не храним заповедей Спасителя нашего. Кланяюсь. Стефан, епископ Пермский».

Из текста мы видим, что предлагаемый принцип правления вполне отвечает идеалу соборного государства, построенного по образу неслиянности и нераздельности Пресвятой Троицы, о которой говорится в начале послания. В лице государя народы и отдельные люди составляют единство: «Дабы все, собираясь к тебе, и, как бессловесные, лижа сей камень, тучнели». Но это единство не означает рабскую зависимость. Государь в послании показан не абсолютным владыкой, а скорее гарантом и «ветроградарем» (садовником) благополучия народов. Государь сравнивается с «твердым камнем» и «оком вселенной», то есть он должен удерживать и надзирать, а не произволить.

Стефан, сын простого устюжского причетника, не был княжеских кровей и от рождения не предназначался для государственного управления. Тем не менее, он столь почитался Дмитрием Донским и другими князьями, что после смерти был похоронен в родовой великокняжеской усыпальнице. Событие по тем временам небывалое.

Существуют ссылки на летопись, в которой упоминается, что в Куликовской битве участвовали новокрещенные пермяне. По всей видимости, именно епископ Стефан (а кто еще?) благословил Пыросского (Пырос - нынешний Котлас) князя Аликея собрать «600 воев» и помочь Дмитрию Донскому спасти нарождающуюся Россию. Возможно, именно князя Аликея народные предания превратили в Перу Богатыря - известного сказочного персонажа коми-зырян, отправившегося «на лыжах» помогать русскому народу в битве против степняков.

Государственником и молитвенником за единство нашего многонационального государства святитель Стефан был для многих поколений русских людей. В Смутное время, спустя века после смерти святителя, Минин и Пожарский молились над мощами Стефана Пермского, чтобы испросить благословения у него для объединения Русской земли против инославных захватчиков (эти факты приводит и М.И.Загоскин в историческом романе «Юрий Милославский или русские в 1612 году»). Известен также (по документам, по археологическим раскопкам) и тот факт, что поляки-завоеватели словно в отместку надругались над мощами св.Стефана Пермского, когда покидали Москву.

Творческое дерзновение

Когда Стефан накануне «конца света» (скоро наступал 7000-й год от сотворения мира, и ожидалось светопреставление) собирался ехать просвещать пермян в дикий таежный край, да еще придумал для этого какую-то новую азбуку, его никто не понимал. Кроме, пожалуй, московского князя Дмитрия. Москвичи обозвали Стефана «храпом» - обидным прозвищем, эквивалентным слову «наглец». Кстати сказать, почему-то авторы некоторых современных книг пишут о святителе - «Стефан Храп», полагая, что это фамилия. Вот как приклеилось это прозвище. Даже Епифаний Премудрый, друг Стефана по обучению в ростовском монастыре и автор его жития, не поддерживал его в начинании.

«Что ради съставлена бысть азбука пермьскиа грамоты? - цитирует Епифаний слова противников Стефана. - И преже бо сего издавна в Перми не было грамоты... и тако изжившим им век свой без нея. Ныня же в скончаниа лет, в последняя дни, на исход числа седмыя тысищи, паче же мала ради времени... грамота замышляти?! Аще ли и се требе есть, достояше паче русская, готова сущи грамота, юже предати им, и научити я». То есть, логичнее было передать зырянам готовую «русскую» азбуку, тем более что она, по мнению Епифания, была достойнее и выше, чем даже греческая азбука. Он замечает: «Думаю, что русская грамота заслуживает большей чести, нежели эллинская: ибо святой человек ее сотворил; я имею ввиду Кирилла Философа. А греческий алфавит составляли эллины некрещеные, бывшие погаными». По всему видно, что Епифаний поначалу также был противником стефановской азбуки и предлагал своему другу делать переводы русскими буквами.

Стефан составил 26-буквенный анбур (так он назвал азбуку - по двум первым буквам) на основе «поганых черточек», которые на коми языке называются «пасами». Это были знаки, зарубки, которые ставили на деревьях охотники-пермяне. В ту пору многие охотники у пермян были колдунами, и некоторые их зарубки на деревьях носили магический характер. Поэтому можно только удивляться смелости Стефана, решившего этими значками записать переведенные им на пермский язык Евангелие и Божественную Литургию. Может быть в буквах, в словах, в языке для Стефана не было ничего сакрального? Напротив! Есть основания полагать, что задолго до появления на Руси имяславия (почитания имени Божьего как Самого Бога) Стефан уже был имяславцем.

В житии Епифаний Премудрый передает такие слова Стефана. Когда пермяне окружили миссионера в намерении его убить, «он же, руки воздев, со слезами обратился к Богу: «Владыко, в руки Твои предаю я Тебе дух мой, покрый меня крыльями Своей благостыни. Вот, за Твое ведь Святое Имя подвигся и оказался как овца для заклания. Потому что ради Тебя я решил выстрадать все это, да явлю имя Твое этим людям...» В самую критическую минуту Стефан ограждается ИМЕНЕМ Господа, и далее говорит: «Да явлю ИМЯ Твое этим людям».

Возможно, это только речевой оборот. После Стефана не осталось богословских работ, подтверждающих предположение о его имяславии. Но сохранился перевод Божественной Литургии на древний зырянский язык, осуществленный им самим. В 1882 году петербургский профессор Г.С.Лыткин (сам зырянин) использовал эти тексты для перевода Литургии на современный зырянский язык. Когда он пытался подобрать в родной речи эквивалент русскому слову «православный», но не один из вариантов ему не нравился. Кончилось тем, что он взял перевод, сделанный до него Стефаном. Словосочетание «православные христиане» у Стефана звучало так - «Крiстос нiмо веськыда ескысiас». Буквально это значит: «Верящие прямо в Христово ИМЯ».

У Стефана к словам было не только сакральное, почтительное отношение, но он был и большим, если так можно сказать, педантом. Об этом можно судить по надписи к иконе «Зырянская Троица». Если ее внимательно прочитать, то можно заметить такую подробность. В книге Бытия имя Авраама имеет два написания: Аврам и Авраам. Первое имя пастух получил при рождении, оно относится к «физическому лицу». Второе - пастух получил от Господа, оно содержит духовный смысл. В сцене явления Троицы он именуется только одним именем - Авраам, во всяком случае, так переведено в церковно-славянской Библии. И автор иконы придерживается этого традиционного перевода. Но в двух местах все-таки пишет «Аврам» - когда пастух еще не видит Бога, и когда он отходит от Бога к Саре по хозяйственной нужде. Этот бытовой момент как раз изображен на иконе - и, наверное, поэтому иконописец в надписи над фигурой пастуха также пишет «Аврам».

Богословскую щепетильность Стефана можно заметить и в именовании Бога. Явление Бога сразу в трех Лицах было настолько удивительно, что Авраам не знал, как обратиться к Господу. О Нем в библейском тексте говорится то во множественном, то в единственном числе: «...три мужа стоят...побежал навстречу им...Владыка! ...пред очами Твоими... не пройди мимо...омоют ноги ваши...отдохните... и сказал один из них...и сказал Господь». Стефан в подписи к иконе в точности перевел чередование множественного и единственного числа, но в самый кульминационный момент внес свое видение картины: поднял глаза Авраам, «и вот три мужа стоит». Именно не «стоят», а «стоит».

В библейском тексте множественное число относится больше к «физическому» образу Господа - конкретно к трем мужам, которых Авраам видит, которые «стоят» на земле, чьи уставшие ноги омывают водой... Единственное число в библейском тексте возникает, лишь когда Авраам обращается к «Я» Господа, к Его Личности. Иначе у автора подписи: у него три мужа «стоит» на земле. Тем самым сводится воедино дольнее и горнее, подчеркивается «осязаемость», РЕАЛЬНОСТЬ Вышнего Бога. Именно такая «предметность» веры была свойственна святителю Стефану (ср. с его изображением триипостасного Бога в виде цветущего Древа на самой иконе «Зырянская Троица»).

А вот еще один момент, когда щепетильный в передаче смыслов Стефан смело отходит от библейского текста. Подбежав к трем мужам, Авраам воскликнул: «Господь!» Так в церковнославянской Библии. В русском синодальном переводе - «Владыка», что также означает «Господин». У Стефана же переведено так: «Мезосемэ», что означает Освободитель, Спаситель («мездэдны» - освободить, спасти). Если принять во внимание, что образ «Зырянский Троицы» символизировал свободное вхождение народов в христианское русское государство, то такая замена уместна. Не под власть владыки и господина вступает народ, а под защиту спасителя.

То, что по замыслу иконописца, икона как бы вторым планом изображает вполне исторический факт, подтверждается еще одной текстовой подменой. В самом конце Стефановой надписи добавлено слово, которого вообще нет в Библии. В Библии звучит так: «сам же стояша пред ними (Св.Троицей)». У Стефана: «он сам стоял, потчевая, пред ними». В этой приписке - характерное для коми радушие и гостеприимство. И невольно, глядя сейчас на образ «Зырянской Троицы», представляется на месте Авраама новокрещенный народ зырянский. Так и есть - вместе с иконой «Зырянской Троицы» они приняли к себе трех путников - «Ай», и «Пи», и «Пылтос» (Отца, и Сына, и Святого Духа) - и тем самым уподобились ветхозаветному Аврааму, став народом Божиим.

Интуиция и прозорливость

Как мы убедились, Стефан действительно был удивительно смел в своем новаторстве. Но, благодаря своей духовной интуиции, он не грешил против Бога и церковных канонов. Взяв за основу «поганые черточки», чтобы ими переписать Слово Божие, он не придал значения тому факту, что колдуны-охотники вырезали ими на деревьях магические знаки. Если вдуматься, то ведь когда-то точно также из греческих букв складывались гимны языческим богам - между тем именно этими буквами апостолы написали Евангелие. Разум людям дал Бог, а, значит, и буквы Он тоже даровал. Другое дело, как люди распорядятся этим даром...

В своем интуитивном прозрении Стефан оказался прав. Если взглянуть на древо письменности, то поражает сходство пермских «пасов» с финикийской азбукой, из которой произошел греческий и все другие европейские алфавиты. Например, стефановские «Д», «Л» и «Р» просто повторяют буквы древнейшей азбуки. А ведь в то время Стефан не мог знать древнефиникийскую грамоту, ее открыли на сотни лет позже! Тем более не могли знать о ней обитавшие в своей тайге пермяне. Но святитель прозрел, что все буквы - пришедшие из античности или «изобретенные» охотниками-колдунами - все они дар Божий.

Стефановская азбука впоследствии показала свою жизнестойкость. Она получила применение не только у зырян, но использовалась среди московских писцов в качестве тайнописи вплоть до XVII века. Стефановскими буквами писали в зырянских монастырях даже в XVIII веке и могли бы дольше сохранить стефановское наследие, если бы не просвещенщеский дух того времени, когда на Руси боролись со всем «отсталым», не европейским.

Роль свт. Стефана Пермского в истории России до сих пор в полной мере не осмысленна. Может быть потому, что деяния его были прикровенны, имели глубинный смысл. На поверхности истории - тот факт, что он присоединил к Руси зырян (нынешних коми). Это был первый иноязыкий народ, вошедший в состав России организованно и добровольно, и положивший начало многонациональной Российской Империи. Это на поверхности. А в глубине происшедшего - то КАК происходило соединение. Стефан дал зырянам СОБСТВЕННУЮ доморощенную азбуку, на которую перевел богослужебные книги, проповедовал на их СОБСТВЕННОМ языке, делал все, чтобы сохранить национальную неповторимость этого народа. Многонациональная Россия созидалась в образе неслиянности и нераздельности народов ее составляющих.

Образ Пресвятой Троицы стоял в начале России. И раскрыли его нам два великих святых. Преподобный Сергий Радонежский, который установил праздник Троицы на Руси. И его современник, его духовный брат святитель Стефан Пермский, воплощавший на практике, в жизни этот неизъяснимый образ Божественной Любви - единства в неслиянности и нераздельности.

1) Село Вожема находится на левом берегу Вычегды напротив заброшенной много веков назад Цилибинской пустыни. Эту пустынь основал ближайший ученик епископа Стефана св.Димитрий Цилибинский. Возможно, он был тем «Матвейкой», новокрещенным пермским пареньком, который упоминается в житии свт. Стефана. В монахи епископ Стефан постриг его с именем Димитрий (Димитрием звали и великого князя Димитрия Донского, покровителя и друга свт. Стефана). Монах Димитрий был строгим аскетом, он выкопал под храмом пещеру и долгое время подвизался в ней в посте и молитве, выходя наверх только для совершения Богослужения и проповеди народу. Мощи его поныне покоятся у храма под спудом - в тишине и покое. В настоящее время в Цилибе никто не живет.

2) В Вожеме, кроме «Зырянской Троицы» хранился образ Сошествия Святого Духа, написанный «по преданию» свт. Стефаном Пермским и имевший надписи буквами стефановской азбуки. Судьба этой иконы неизвестна. Кисти святителя приписывается также образ Спаса Нерукотворного (об этом упоминается в книге «Св. Стефан епископ Пермский», Троице-Сергиева Лавра, 1896 г.). Он был написан святителем в селе Ирта, что отстоит от Вожемы в нескольких верстах выше по течению Вычегды. Еще в XX веке этот образ чудотворил - живы свидетели, видевшие, как «дикие люди» приходили в разум, стоило им несколько раз пройти под иконой. В советское время, когда разорялась церковь в Ирте, чудотворный образ спасли сельчане. В 50-е годы он находился у пожилой четы, в доме которой собирались местные богомольцы. Чтобы пресечь «сборища», в Ирту были вызваны музейные работники, которые и забрали икону. В настоящее время она находится в музее в Архангельске.

3) Позже в полном титуле русского царя значилось: «и князь Удорский». Удора - часть присоединенного свт. Стефаном края. О пермских князьях есть свидетельства и в летописях в связи с участием пермян в Куликовской битве.

4) Изобрести новую азбуку предпринимались и для других народов. Например для германцев - Улфилом, епископом Готфским. Но Улфиловская азбука не прижилась. Стоит отметить, что Восточная Церковь была более свободна в создании новых переводов Евангелия, чем Западная. На Западе вплоть до Реформации новокрещенных заставляли читать и служить в храмах только на латинском языке, соответственно и писать латиницей. На Востоке же греки (на чьем языке, собственно, и написан оригинал Евангелия) не только переводили со своего языка, но создавали новые азбуки. Так I-III веках в Египте усилиями христианских проповедников была создана коптская письменность - на основе греческого алфавита с добавлением новых знаков. В IV веке было изобретено эфиопское письмо с совершенно оригинальными слоговыми знаками. В V веке явились на свет графически самостоятельные армянская, грузинская и кавказско-албанская письменности. В VI веке было придумано письмо для нубийцев. Кстати, еще до возникновения армянского алфавита у славян появилась не менее оригинальная письменность, придуманная блаженным Иеронимом Стридонским в IV веке, - так называемая «глаголица». Позже ее сменила "кириллица", но в некоторых местах она еще долго сохранялась, например, у хорватов-глаголитов.

Коми язык относится к числу старописьменных языков. Большинство исследователей сходятся во мнении, что до возникновения буквенного письма коми народ пользовался различными типами первобытного письма, первоначально – рисуночного (пиктографического), затем идеографического (знакового).

Древнепермская (древнекоми) азбука была создана христианским проповедником Стефаном Пермским, единственным в истории православия миссионером, создавшим письменность для нерусских народов.

Р одился Стефан около 1340 года в Великом Устюге. Считается, что с раннего детства Стефан знал коми-зырянский язык, на котором разговаривало в то время почти всё местное население Устюга и окрестных деревень. В Ростове, в монастыре Святого Григория Богослова, изучал греческий язык, богословские книги. Создание Стефаном в 1372 г. оригинальной азбуки для языка местного населения и перевод на древнекоми язык некоторых богослужебных книг явились залогом успеха христианизации Коми края.

Стефан создает свой «Анбур» – древнекоми азбуку, получившую название по первым двум буквам («ан» и «бур»), на основе букв греческого и славянорусского алфавитов и своеобразных коми иероглифов, родовых пасов, которые вырезали на деревьях и деревянном материале коми шаманы (маги) и охотники.

В 1379 году Стефан направился в пермские земли, где начал проповедовать христианское учение. Везде, где бывал Стефан, он строил церкви и часовни.

Cлева от Стефановской церкви - Благовещенская церковь (1734-46). Утрачена в 30-80-х гг. XX в. Фотография из фондов Усть-Вымского филиала МУ "Усть-Вымское ММО" (1900)

В селе Усть-Вымь на месте языческой кумирницы Стефан построил первые в Коми деревянные церкви Благовещения Пресвятой богородицы и Николая Чудотворца. Позднее здесь образовался Михайло-Архангельский монастырь. Устроив свою резиденцию в центре Вычегодского бассейна, Стефан Пермский перевел на древнекоми язык молитвы и песнопения, организовал богослужение на родном языке новокрещенных, учил их грамоте, готовил духовенство из представителей местного населения.

До нас дошли лишь несколько образцов письменности древних зырян.

«Зырянская Троица» - икона Святой Троицы XIV века, согласно преданию, написанная святителем Стефаном Пермским, один из немногих сохранившихся памятников древнекоми письменности. Икона являлась храмовым образом Троицкой церкви погоста Вожема Яренского уезда Вологодской губернии. Подписи на коми-зырянском языке, в противоречие традиции, имеются у изображений ангелов (Образ Святой Живоначальной Троицы с зырянскими надписями «Ай», «Пи» и «Пылтос»). Выбор сюжета для этой иконы отражает миссионерские идеи святителя Стефана Пермского, пришедшего к язычникам, чтобы принести весть о едином Боге, и проповедовавшего на зырянском языке.

Древнепермская письменность (абур, анбур, пермская / зырянская азбука; коми Важ Перым гижм) - письменность, использовавшаяся коми-зырянами, коми-пермяками, русскими и некоторыми другими народами на северо-востоке Европейской России. Создана Стефаном Пермским в 1372 году в районе бассейна р. Вымь, притока Вычегды на основе кириллицы, греческого алфавита и древнетюркской письменности.

Вышла из употребления в XVII веке, вытесненная кириллицей. Иногда использовалась как тайнопись для русского языка. Книги с оригинальными переводами Стефана Пермского христианских текстов на великопермский (древнекоми) язык до нас не дошли. В XVIII веке академиком И. Лепехиным были обнаружены фрагменты переводов богослужебных текстов, восходящие к стефановским переводам, записанные кириллицей. Вместе с надписями икон, они дают представление о творческой работе, проделанной Стефаном, пытавшимся сделать великопермский язык полноценным языком христианской культуры.

Зырянская Троица

«Зырянская Троица» - икона Святой Троицы последней четверти XIV века (после 1379 года), согласно преданию, написанная святителем Стефаном Пермским, имеющая древнейшую сохранившуюся надпись на древнем варианте коми-зырянском языке, сделанную стефановским (древнепермским письмом). Зырянская Троица была найдена вместе с иконой «Сошествие Святого Духа» (не сохранилась), также содержащей пермскую надпись. Надписи представляют переводы библейских текстов, связанных с данными сюжетами. Искусствоведы считают Зырянскую Троицу изводом византийской иконы. По многим формальным и концептуальным чертам она является предтечей «Троицы» Андрея Рублёва.

Авторство Стефана Пермского достоверно не установлено (сведения о нём записаны Яковом Фризом со слов сельских прихожан и относятся к концу XVIII века). В Житии святого, написанном через год после его смерти лично знавшим святителя Епифанием Премудрым, прямых указаний на то, что Стефан занимался иконописанием, нет. Однако других людей, способных в то время сделать перевод на пермский язык, не было. Стефана Пермского следует считать также автором концепции пермских икон, создание которых следует связать с образно-литургическим творчеством на Руси того времени. Святителю Стефану Пермскому приписывалось авторство нескольких икон и крестов с зырянскими надписями, часть из которых имела достоверно более позднее происхождение.

Память

• Образ святителя Стефана Пермского был увековечен формами искусства:
  • художниками, в том числе картина Семёна Давыдовича Абамелик-Лазарева, за которую Академией художеств он был удостоен звания художника или картина Александра Андреевича Попова.
  • Формами скульптуры на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде.
• 21 декабря 2009 года безымянной горной вершине Приполярного Урала, расположенной в Республике Коми, присвоено наименование «гора Святителя Стефана Пермского».
• Именем святителя Стефана Пермского названа центральная площадь столицы Республики Коми, г. Сыктывкара.
• 7 мая 2013 года в Сыктывкаре на территории Свято-Стефановского кафедрального собора установлен памятник святителю Стефану Великопермскому.