Анна Синклер , супруга известного французского политика, экс-главы Международного валютного фонда Доминика Стросса-Кана , не согласна с мнением тех, кто считает что она должна уйти от мужа. 63-летняя тележурналистка неоднократно подвергалась острой критике за то, что не порвала отношения со Строссом-Каном , оказавшимся в мае прошлого года в центре скандала на сексуальной почве.

Напомним, что в прошлом году Доминика Стросса-Кана обвинили в попытке изнасилования горничной нью-йоркского отеля. После этого еще несколько женщин подали иски против бывшего главы МВФ и кандидата в президенты Франции от Социалистической партии. Истицы обвинили политика в сексуальных домогательствах.

В недавнем интервью журналу Elle Синклер заявила, что не видит смысла в том, чтобы уходить от мужа: «Я не святоша и не жертва. Я — свободная женщина. Никто не имеет права вмешиваться в нашу личную жизнь и уж тем более — осуждать. Все, что касается семьи, мы сами решим с мужем» .

Узнав о том, что мужу инкриминируют попытку изнасилования, Синклер заявила, что не верит ни одному слову обвинения и абсолютно убеждена в невиновности мужа.

Многие в Париже полагают, что такая непоколебимая верность мужу сводит на нет шансы Синклер стать главным редактором французской версии новостного издания Huffington Post. По мнению критиков, претендовать на такой пост может только беспристрастный человек, умеющий дать здравую оценку происходящему.

Синклер сравнила ситуацию, в которую попал ее муж, с политическим скандалом вековой давности, вызванным обвинением в шпионаже и осуждением офицера французского генштаба еврея Альфреда Дрейфуса , признанного впоследствии невинной жертвой антисемитского заговора.

«Отныне Синклер нельзя назвать беспристрастным журналистом, — утверждается в редакционной статье Le Monde. — Сравнив дело своего мужа с делом Дрейфуса , она показала, что является заинтересованной стороной» .

Анна Синклер родилась в Нью-Йорке, она приходится внучкой известному коллекционеру и торговцу предметами искусства Полу Розенбергу . Еще совсем недавно она рассчитывала стать преемницей Карлы Бруни-Саркози в «должности» первой леди Франции. Надежды Анны рухнули, когда в мае прошлого года 32-летняя Нафиссату Диалло, горничная одного из нью-йоркских отелей, заявила, что Доминик Стросс-Кан ее изнасиловал. Вскоре после этого экс-главу МВФ обвинила в сексуальных домогательствах 32-летняя французская журналистка Тристан Банон. По ее словам, Стросс-Кан пытался изнасиловать ее в 2002 году.

По делу Диалло Стросс-Кан был оправдан, однако информация о других сексуальных скандалах с его участием появляется чуть ли не ежедневно. Сразу несколько проституток свидетельствуют об участии политика в оргиях. Стросс-Кан , в свою очередь, не отрицает связей на стороне, но утверждает, что услугами проституток никогда не пользовался.

Анна Синклер поддерживает мужа не только морально, но и материально: именно она оплачивала все его судебные расходы.

Материал подготовила Соня Бакулина

Будучи маленькой девочкой, Энн Синклер (Anne Sinclair) знала Пабло Пикассо. Это перевод интерьвью со Скоттом Симоном, корреспондентом NPR, о том, как мастер хотел нарисовать ее портрет и ее новых мемуарах - книге «Дедушкина галерея».

Скотт Симон, ведущий:
У немногих людей можно спросить, каким был Пабло Пикассо в действительности. Энн Синклер знала его в детстве. Ее дед, Пол Розенберг, был самым известным торговцем картинами в Париже: в его галерее были картины Пикассо, Матисса, Бреге, Легера и других мастеров. Многие работы были похищены и уничтожены, когда в Париж вошли нацисты. Дед с семьей уехал в США, чтобы выжить после всех потрясений и снова заняться прежней работой. Энн Синклер – одна из самых известных журналистов Франции, и она рассказывает о жизни ее деда в своей новой книге «Дедушкина галерея: семейные мемуары об искусстве и войне». Энн присоединяется к нам из Парижа. Спасибо, что вы с нами.
Энн Синклер: Спасибо вам.

Симон: Итак, каким был Пикассо в действительности?
Синклер: Пикассо был великим, всем это известно. Я была тогда еще совсем подростком. Если у вас есть моя книга, то там вы увидите одну фотографию, где он смотрит на меня таким невероятно острым и выразительным взглядом.

Симон: Но вы не захотели, чтобы он нарисовал ваш портрет, так ведь?
Синклер: Мне было 14 лет. Он тогда сказал моей маме, что у меня красивые и большие глаза во все лицо. Я смутилась от таких слов, заплакала и убежала в сад. Вот поэтому у меня и нет портрета работы Пабло Пикассо.

Симон: Если бы мы вошли в галерею Пола Розенберга, скажем в 1938 году, что мы могли бы там увидеть?
Синклер: Мой дед был первопроходцем в современном искусстве. Были у него картины Матисса, Легера и, прежде всего, Пикассо. Людей, приходивших в музей, он вел на второй этаж, где были несколько работ Ренуара, Моне и Пикассо. Это был своеобразный экскурс в историю искусства через искусство.

Симон: А что произошло потом, с приходом немцев в 1940?
Синклер: Нацисты хотели очистить музеи и частные коллекции от картин, которые они считали дегенеративным искусством. Картины резко упали в цене. Дед проводил работу, чтобы препятствовать продаже картин и поступлению денег от их продаж нацистам. Так он попал в «черный список» и был вынужден скрываться в США.

Симон: Чем он занимался после войны?
Синклер: После войны он решил найти утраченные картины. Более 400 картин были спрятаны где-то в подвале на юге Франции. В Париже тогда было много галерей, там находились украденные предметы искусства. Даже в небольшой багетной мастерской наподобие Реал Мастер занимающейся оформлением в раму произведений искусства на заказ, тогда можно было отыскать настоящие шедевры. Он ходил по галереям и указывал на свои бывшие картины. И никто не спорил с ним. Все знали о беспорядках военного времени. Не без помощи швейцарского правительства он подал иск в суд на швейцарские галереи. Швейцария тогда была удобным местом для перепродажи ворованных картин.

Симон: Что побудило вас к поиску интересных фактов из жизни вашего деда вопреки тому, что он подверг сомнению ваше французское происхождении?
Синклер: Знаете, я хотела жить самостоятельно. Я хотела стать журналисткой. Я не хотела стать обладательницей наследства. А когда мне исполнилось 60, умерла моя мать. Я решила, что надо вернуться к своим истокам. Действительно, ведь это были мои корни, и я – внучка моего деда.

Симон: Я не собирался упоминать имени вашего бывшего мужа и того, что произошло между вами. Но в конце книги вы пишете, что Нью-Йорк очаровал вас в детстве, а теперь стал для вас и вашей семьи синонимом насилия и несправедливости. Как же так?
Синклер: Это единственные страницы, которые я писала после того, что я назвала бы инцидентом.

Симон: Так вы были замужем за Домиником Стросс-Каном, который был арестован и обвинен в изнасиловании? И дело было закрыто?
Синклер: Это было больно для меня и всей моей семьи. И мне пришлось столкнуться лоб в лоб со всем, что произошло. Но, пожалуйста, поймите, что теперь все позади. И я вышла из всего этого. Я хочу идти вперед и не оглядываться назад.

Симон: Энн Синклер с ее новой книгой «Дедушкина галерея: семейные мемуары об искусстве и войне.» Благодарим вас за то, что вы были с нами.
Синклер: Большое спасибо.

Дата публикации: 2014-10-08

Доминик Стросс-Кан страстно хотел быть президентом Франции и неоднократно мог стать премьер-министром, но каждый раз для этого не хватало самой малости. И все-таки честолюбивый француз станет руководителем: именно он скорее всего возглавит одну из самых влиятельных мировых организаций - Международный валютный фонд

После скоропостижной отставки "по семейным обстоятельствам" директора-распорядителя МВФ испанца Родриго де Рато обсуждение кандидатуры его преемника длилось недолго. Министры финансов единой Европы решительно выступили с общей инициативой: пост главы фонда должен занять Доминик Стросс-Кан - сокращенно, как принято у французов, ДСК.

Своего кандидата на этот пост - экс-главу ЦБ Чехии Йозефа Тошовского - выдвинула и Россия, до 31 августа в борьбу за МВФ еще имеют шанс вступить латиноамериканские страны. Но Стросс-Кан - заявка более чем весомая. По традиции решение Евросоюза является решающим при назначении главы МВФ, за американцами - пост председателя Всемирного банка. Иначе говоря, "избирательная кампания" подходит к концу, и француз, судя по всему, так и останется ее безальтернативным лидером. И если не случится форс-мажора, в октябре отправится в Вашингтон.

Политик в свое удовольствие

"Чтобы обрести всемирную славу, ему не хватает только опалы". С этих слов начиналась биография Доминика Стросс-Кана, написанная в начале 90-х годов. Книга оказалась пророческой. ДСК в ту пору стремительно набирал политический вес. Сын еврейских иммигрантов, сбежавших из Марокко в метрополию после землетрясения в Агадире, он блестяще окончил парижский Институт высших политических исследований и, защитив диссертацию по проблемам права, стал профессором экономики. И не где-нибудь, а в самой Высшей школе национальной администрации, кузнице кадров Пятой республики. Параллельно ДСК занимался консалтингом, в частности экономической экспертизой. На поприще бизнеса он познакомился с тесной группкой бывших леваков и троцкистов - юристов и аудиторов, экономистов и профсоюзников, признанным вожаком которых был Лионель Жоспен. Общий язык они нашли с первой же встречи.

В 1981 году президентом республики избрали Франсуа Миттерана. Активнейший деятель социалистов, Лионель Жоспен неожиданно для многих отказался от предлагаемого ему министерского поста и встал во главе партии. Он помнил завет: кадры решают все, особенно если они рекрутированы из доверенных лиц. И Жоспен делает своего наперсника ДСК виднейшей фигурой социалистической номенклатуры. Дальнейшая карьера Доминика Стросс-Кана складывалась вполне традиционно, согласно французской практике продвижения по властной лестнице. Сперва - заметный пост в Комиссариате планирования, потом - избрание в депутаты от соцпартии в Национальное собрание, президентство в Комиссии по вопросам финансов, назначение министром-делегатом по вопросам промышленности и внешней торговли в правительствах Эдит Крессон и Пьера Береговуа...

"Стросс-Кана, прекрасного шахматиста, аналитика и экономиста, отличало от других представителей "молодой гвардии" Миттерана умение организовывать работу без видимого напряжения, словно играючи, - рассказывает "Итогам" французский социолог Пьер Давез. - Вальяжный, неспешный, но при этом инициативный и решительный, ДСК сразу заставил всех считаться с ним. Эпикуреец и жизнелюб, он создавал вокруг себя дружескую, теплую атмосферу. Неспроста у ДСК тут же выстроились доверительные отношения с "капитанами" французского бизнеса. В дальнейшем тесные связи с клубами мультимиллионеров всегда выручали Стросс-Кана в трудную минуту".

В элитной "олигархической" тусовке ДСК был своим в доску. Достаточно вспомнить о так называемом Индустриальном кружке, учрежденном в начале 90-х несколькими французскими миллионерами для лоббирования интересов Пятой республики в европейских институтах в Брюсселе. Доминик Стросс-Кан принялся столь старательно оправдывать оказанное ему доверие, что подвергся резкой критике со стороны коллег-социалистов, уличивших соратника в "проявлении буржуазного либерализма".

Но самому эпикурейцу от политики до левых принципов и дела не было. Стросс-Кан никогда не скрывал, что в слове "социал-демократия" ему больше нравится его вторая часть. Тем более что после провала социалистов на парламентских выборах 1993 года, загадочного самоубийства экс-премьера Пьера Береговуа и серии скандалов в высших эшелонах власти для команды Лионеля Жоспена наступили далеко не самые благодатные времена. Но ДСК, никогда не терявший ни умения носить дорогие костюмы, ни лукавой улыбки, не испугался опалы в большой политике и, верный миттерановскому принципу "давать время времени", решил взять небольшой тайм-аут. Впереди был путь наверх. Ну а пока он создал собственный адвокатский кабинет "ДСК Консюльтан". И женился. Да так, что об этом заговорили по обе стороны Атлантики.

Анна на шее

"По большому счету я родился только тогда, когда женился на Анне Синклер", - однажды признался друзьям ДСК. Сефард Стросс-Кан был выходцем из семьи интеллектуальной, но мало религиозной. Больше того, отец Доминика был, безусловно, человеком левых убеждений. Теперь же ДСК вошел в клан Синклеров - мощнейшую деловую семью евреев-ашкенази, живущих по обе стороны Атлантики.

Как только не характеризуют во французских СМИ Анну Синклер, с которой Доминик Стросс-Кан сочетался браком в 1995 году (кстати, свидетелем со стороны жениха был Лионель Жоспен). Одни пишут, что Анна - самая красивая женщина Франции. Другие - что она обладательница самой крупной зарплаты в журналистском мире. Третьи называют ее не иначе как телевизионной Симоной Синьоре. Только у Симоны был своенравный Ив Монтан, а у Анны - покладистый Доминик Стросс-Кан. А в остальном какая разница, считают потомки галлов: шоу-бизнес или бизнес от политики? Красавица Анна Синклер и профессионал отменный, и влиянием огромным пользуется, и мужа подняла на новую высоту. "Анна раскрыла передо мной огромное духовное богатство, - как-то сказал о жене ДСК. - Она предоставила мне возможность задуматься о моих корнях и дала доступ к новому миру".

Мадам Синклер и в самом деле женщина необычная. Она похожа на персонаж из авантюрно-финансового романа. Я несколько раз встречался с ней, и всякий раз она поражала меня невероятным взглядом светлых глаз и мягкостью движений, но не только этим. От Анны Синклер всегда исходит ощущение благополучия, уверенности и спокойствия. В течение десяти лет журналист Анна Синклер вела на первом французском телеканале воскресную политико-аналитическую передачу под названием "Семь на семь". Любой бизнесмен и политик, включая президента республики, почитал за честь прийти на интервью к первой теледаме Франции. Говаривали, что по обилию знакомств в политическом и деловом мире с Анной Синклер в Париже никто не мог соперничать. Впрочем, не только по богатству связей. Родившаяся в Нью-Йорке, Анна является членом очень богатой семьи. Так, она приходится внучкой Полу Розенбергу, крупнейшему коллекционеру и торговцу картинами середины прошлого века. Среди его сокровищ - и знаменитый пейзаж Клода Моне (в годы войны картина была похищена нацистами и лишь в 1999 году вернулась в семейство Синклер).

С такой поддержкой Доминику Стросс-Кану, казалось, было нужно совсем немного для того, чтобы подстроить под себя Париж. Но вот как раз этого не получилось.

Свой среди чужих

У профессора Доминика Стросс-Кана много сильных качеств. Он прекрасно говорит, но мало найдется людей, которые в состоянии потом прочесть его речи, слишком наукообразные и даже сумбурные. Он фонтанирует идеями, но его креативность порой оборачивается против него. Хрестоматийный пример: 35-часовая рабочая неделя, введенная во Франции правительством социалистов. Мысль об этой реформе, доставившей столько неприятностей бизнесу и сильно осложнившей положение французской экономики, ДСК однажды высказал мельком в ресторане во время обеда с Лионелем Жоспеном. Сказал просто так, как говорится, в порядке бреда, как об одном из возможных способов создания новых рабочих мест. А друг Лионель, усидчивый гугенот, между камамбером и грушевым самогоном взял и записал размышлизмы профессора на бумажной салфетке и отдал... на разработку в правительство! Через два-три месяца на совете министров ДСК услышал о программе социалистов по введению 35-часовой рабочей недели и за голову схватился: "Только через мой труп!" А премьер Жоспен ему в ответ: "Так ты же сам это все и придумал".

Ну а если серьезно, то период с 1997 по 1999 год, когда ДСК был министром экономики, финансов и промышленности в правительстве Жоспена, большинство французов вспоминают с легкой ностальгией. Никогда еще за последнюю четверть века национальная экономика не чувствовала себя так уверенно. Число безработных ощутимо сократилось, 300 тысяч новых рабочих мест было создано в сфере торговли. После Маастрихта единая Европа все больше становилась реальностью. ДСК восторженно реформировал французскую экономику, препарировал ее - приватизировал, урезал долги, учреждал компании, сводил их, связывал между собой. И много путешествовал. Благо языковых трудностей для него не существует, он владеет английским, немецким, испанским, изъясняется по-арабски. В Америке, на родине жены, он вообще кумир. До него только Валери Жискар д`Эстен из французских министров финансов был удостоен интервью на первой полосе "Вашингтон пост". Говорят, что как-то в Нью-Йорке американский журналист попросил ДСК кратко охарактеризовать этот период в его жизни. Муж Анны Синклер с присущим ему здоровым цинизмом ответил: "Дрим-тайм!" Но, как известно, после сна неизбежно пробуждение, а оно было для ДСК не самым легким.

В последние несколько лет все больше власти в социалистической партии у энергичной "сладкой парочки" - Сеголен Руаяль и Франсуа Олланда. В 2006 году Доминик Стросс-Кан при поддержке клана Синклер решил дать бой этому многодетному дуэту: выдвинул себя в качестве кандидата в президенты от соцпартии.

"Праймериз" плохо кончился для ДСК: лишь 20 процентов голосовавших партийцев поддержали его. Большинство активистов связывали свои надежды с Сеголен Руаяль. После сокрушительного поражения социалистов на выборах и водворения в Елисейском дворце Николя Саркози ДСК первым потребовал от руководства партии разобраться в причинах неудач и наказать виновных. Его опять не поддержали...

Но! Стросс-Кан, будучи ближайшим другом лидера социалистов Жоспена, всегда сохранял хорошие отношения с соперниками-неоголистами. И если раньше это при внутрипартийных разборках неизменно срабатывало против него, теперь оказалось преимуществом. Новый президент Франции Николя Саркози предложил кандидатуру Стросс-Кана на пост главы МВФ. "С просьбой выдвинуть Стросс-Кана на эту должность к Саркози обратился лично Жак Ширак, - рассказал "Итогам" независимый журналист Лоран Карпантра. - Сыграли роль прежние заслуги ДСК, причем весьма деликатного свойства". По словам журналистки, бывший президент якобы захотел отблагодарить министра-социалиста за лояльность при расследовании так называемого дела Мери. Суть его в том, что крупный торговец недвижимостью Жан-Клод Мери, один из "кассиров" партии неоголистов в 80-е годы, надиктовал перед смертью мемуары с разоблачениями. Мери назвал цифры и имена, в том числе и Жака Ширака. Последний был в ту пору одновременно мэром Парижа и премьер-министром. Так вот: оригинал кассеты с предсмертной исповедью Мери был передан лично ДСК как министру финансов. ДСК не только не стал просматривать кассету, но и вообще сделал вид, будто потерял ее. Из-за этого все нынешние попытки оппозиции привлечь экс-президента к ответственности тщетны: следствие не может принять в качестве улики против Ширака копию, необходим только оригинал.

Вряд ли нам суждено узнать, так ли все было на самом деле. Но очевидно, что отъезд Доминика Стросс-Кана в МВФ устраивает всех - и правящую партию, и социалистов. И у Саркози будет за океаном свой человек, и у Руаяль в Париже меньше станет оппонентов. При этом "Операция ДСК" - отнюдь не чисто французская акция. "Если бы это была сугубо парижская тактическая комбинация, никогда бы не образовалось столь широкого консенсуса по поводу назначения Стросс-Кана", - считает Жан-Клод Юнкер, премьер-министр Люксембурга. Наверное, так оно и есть.

В принципе не имеет претензий к его кандидатуре и российское правительство - кстати, в начале августа Стросс-Кан побывал в Москве и встречался с вице-премьером Александром Жуковым и министром финансов Алексеем Кудриным. Обещал уделить особое внимание реформе квотной системы в МВФ, усилив тем самым роль стран с развивающимися рынками, а одним из приоритетов политики фонда сделать международную курсовую политику, которую некоторые страны зачастую используют для получения конкурентных преимуществ (камешек в огород Китая). Ответ же на вопрос, почему у Москвы появился "свой" кандидат, достаточно прост. Времена, когда три заветные буквы "МВФ" произносили здесь с придыханием, канули в Лету. Россия в помощи фонда больше не нуждается и ничего ему не должна. Москву в МВФ теперь беспокоит другое: она выступает "за открытые и прозрачные" выборы директора-распорядителя, иными словами, за слом устоявшейся системы "сговора" между ЕС и США. Для начала силами стороннего, европейского кандидата. А там глядишь... Должность-то ведь для представителя великой державы вполне достойная. Почему бы и нет?

Жена профессора минералогии и геологии СПб университета, известного русского почвоведа; Член Общества вспомоществования окончившим Петербургские высшие женские (Бестужевские) курсы. Мать - АЛЕКСАНДРА ИВАНОВНА СИНКЛЕР (пережила свою дочь).

Анна Егоровна девушкой начала трудовую жизнь. Она вела занятия в небольшом частном женском пансионе, которым впоследствии стала руководить. Эта хрупкая на вид молодая женщина с обаятельной внешностью обладала редкой выдержкой и самоотверженностью. Познакомилась она со своим будущим мужем в 1880 г., когда тот преподавал в пансионе космографию и физическую географию. Анна Егоровна к тому времени была уже начальницей пансиона, очень обаятельной, деятельной и прекрасно образованной. Со временем Анна Егоровна приобрела естественнонаучные знания и помогала мужу в его работе. Умерла она 2 февраля 1897 г. от рака и была похоронена на Смоленском евангелическом кладбище, участок 7 (постамент из голубого мрамора, крест с надгробия был похищен в 1989 г., но восстановлен в 2008 г. Её муж Докучаев В.В. очень сильно переживал смерть жены, пережил её всего на 6 лет, умер в 1903 г. и был похоронен рядом с ней.

Докучаева Анна Егоровна , рождённая Синклер , родилась 10 ноября 1846 г., умерла 2 февраля 1897 г. "Моей незабвенной дочери" (надпись на надгробии) (Смоленское евангелическое кладбище) (Петербургский некрополь, том 2, СПб, 1912 г., стр. 67).

Во Франции поступила в продажу биография известной тележурналистки Анн Синклер - супруги бывшего главы Международного валютного фонда Доминика Стросс-Кана, который замешен в череде сексуальных скандалов по обе стороны Атлантики.

Авторы книги, журналисты Ален Эртог и Марк Трушо, приподнимают завесу над альковными тайнами семейной жизни супругов. Они также пытаются дать ответ на вопрос: как могла 63-летняя Анн Синклер на протяжении долгих лет замужества терпеть бесконечные измены супруга, амурные эскапады которого были притчей во языцех всего Парижа?

«Мы, ее друзья, конечно, были в курсе похождений Доминика, но Анн ничего не подозревала, - утверждает на страницах книги философ Элизабет Бадинтер. - Сегодня она смирилась, стала покорной, но лет 25 назад она была совершенно другой женщиной».

Действительно четверть века назад Анн Синклер была самой яркой тележурналистской звездой. Когда, повздорив с дирекцией, она ушла с ведущего телеканала ТФ 1, то добилась, чтобы ей выплатили выходное пособие в €1,8 млн.

Внучка богатейшего коллекционера Поля Розенберга, друга Пикассо, она влюбилась в Стросс-Кана, молодого политика-социалиста, которому пророчили блистательное будущее. Анн и Доминик бросили свои семьи и связали себя брачными узами.

Получив портфель министра финансов, Стросс-Кан играл одну из центральных ролей в правительстве социалистов. В дальнейшем он согласился на предложение своего правого соперника президента Николя Саркози возглавить МВФ. Говорят, что этого захотела Анн. Семейная идиллия продолжалась недолго. Именно в МВФ разразился крупный сексуальный скандал, когда стало известно о связи Стросс-Кана с венгерской сотрудницей Пироской Надь. Тогда ему удалось выйти сухим из воды. У Анн же началась затяжная депрессия.

Сегодня мадам Синклер признает, что и сама не была образцом добродетели. Журналистка вспоминает о своих «мимолетных» романах с тогдашним главой Европейского банка реконструкции и развития Жаком Аттали, с бывшим премьер-министром Лораном Фабиусом. Она намекает и на другие свои увлечения, после которых наступило охлаждение в их отношениях с Домиником. Бывший директор газеты «Монд» Жан-Мари Коломбани сравнивает Анн с Дианой-охотницей, называет ее «бесстрашной обольстительницей».

Наделенная непомерным честолюбием, Анн, однако, не хотела, чтобы ее муж уходил из МВФ и пускался в президентскую гонку во Франции. По всей видимости, опасалась появления компромата. Влиятельная женщина, которая была на дружеской ноге с сильными мира сего, прекрасно знала: в борьбе за политический олимп идут в ход любые средства.

Анн всю жизнь остается борцом, отмечают биографы. Попадая в безвыходную ситуацию, она следовала совету своей бабушки: «Надо стиснуть зубы и сжать кулаки. И если понадобится, пускать в ход и то, и другое». «Мы не отдаем себе отчета в наших возможностях, в том, что мы способны вынести, - заявила Анн. - Мы выжили после землетрясения. Больше нам нечего бояться». Если бы не Анн, уверены авторы биографии, еще неизвестно, чем закончилась бы история с горничной в нью-йоркском отеле «Софитель».