«Мрачные картины»
Итак, остановимся на определённом моменте биографии Гойи - 1819 год. Художник приобретает двухэтажную усадьбу на берегу реки Мансанарес в окрестностях Мадрида. В этот же период он снова серьёзно заболевает. Художник борется с болезнью, однако глухота всё больше и больше овладевает им. Поэтому данное самим Гойей странное название поместью - «Дом Глухого» - «Кинто дель Сордо» - совсем не случайно. В последующие три года Гойя расписывает стены своего дома в технике «а секко» по вторично увлажнённой штукатурке. Доподлинно известно, что «Мрачные картины» были написаны поверху более ранних изображений, которыми Гойя воспользовался как основой.
В 1823 году Гойя уезжает в Бордо и оставляет своё имение внуку Мариано - возможно для того, чтобы уберечь имущество от возможной конфискации после восстановления в Испании Фердинандом Седьмым абсолютной монархии. На протяжении полувека росписи «Дома Глухого» были неизвестны общественности, за исключением нескольких друзей художника и специалистов. В 1874 году художник Сальвадор Мартинес кубельс по просьбе французского банкира Фредерика Эмиля д"Эрлангера начал переводить все росписи со стен на полотна. Это заняло несколько лет. Д"Эрлангер хотел продать картины на Всемирной выставке в Париже, однако этому не суждено было свершиться, и в 1881 году он передал картины в музей Прадо в Мадриде, где они и находятся по сей день.
Сам Гойя не давал названия своим «Мрачным картинам». Это было сделано его другом - художником Антонио Бругадой, который после смерти Гойи в 1828 году каталагизировал весь цикл. В итоге картины получили следующие названия:
Первый этаж дома.
- «Фестиваль в Сан-Исидро»
- «Шабаш ведьм»
- «Юдифь и Олоферн»
- «Сатурн, пожирающий своих детей»
- «Донья Леокадия Зорилла»
- «Старик и монах» или «Два старика».
Второй этаж дома.
- «Фантастические видения» или «Асмодей»
- «Паломничество к источнику Сан-Исидро»
- «Атропос» или «Судьба»
- «Поединок на дубинах»
- «Смеющиеся женщины»
- «Читающие мужчины»
- «Собака»
-«Два старика, кушающие суп»
Расположение картин в доме известно благодаря фотографиям, сделанным фотографом Жаном Лораном в 1874 году. Благодаря этим фотографиям известно, что картины также были обрамлены лепкой, как и окна и двери в доме. Кроме того, можно заметить разницу в состоянии картин до переноса их на холсты, увидеть недостающие фрагменты.
Фактической же информации о самом процессе росписей стен нет. В связи с этим даже возникали слухи, что картины написаны не Гойей - существовала теория, что они написаны Хавьером, его сыном, уже после того как Гойя уехал в Бордо. Однако искусствоведы отвергают эту теорию - техника, в которой выполнены фрески и их стиль даёт подтверждение авторству художника.
Неизвестно, что именно побудило Гойю расписывать стены своего дома именно этими сюжетами. Но известно то, что картины создавались в не самый лучший период жизни художника. Было нестабильным его физическое состояние, было нестабильным и состояние жизни Испании вообще. В стране шла гражданская война, которая закончилась восстановлением абсолютной монархии. Три года этой войны как раз приходятся на период написания «Мрачных полотен». В картинах легко проследить аналогию с ситуациями в социальной, политической и религиозной сферами страны того времени. Проанализируем некоторые из работ.
«Сатурн, пожирающий своих детей» - действительно жуткое произведение, при взгляде на которое у человека пробуждается есть не страх, то в любом случае неприязнь и тревожность. Древнее божество - Сатурн - изображён на фоне угольно-чёрной тьмы, его фигура изломана и будто бы бьётся в конвульсиях, руки, похожие на сплетения ветвей деревьев, держат тело ребёнка, которому Сатурн откусывает голову. Красным тревожным цветом на полотне выделяется кровь. Можно говорить о том, что Гойя писал это в подавленном состоянии, и, возможно, с мыслью о войне в Испании - можно сравнить Сатурна со страной, которая уничтожает своих собственных детей.
В картине «Юдифь и Олоферн» царит энергия земного деяния, схваченного в его мгновенности. Только что спрыгнувшая с ложа Олоферна (чуть видного справа),не прибрав еще своей растрепанной, смятой любовными ласками одежды, героиня взметнула меч над головой заснувшего ассирийского военачальника и сейчас отрубит ее(здесь возникает первое зрительно-смысловое соответствие ее и Сатурна- тот начал пожирать свою жертву с головы). Падающее вперед движение Юдифи, ее резко высветленное лицо, плечо, рука с мечом -все это также выпирает из пространственного поля росписи, как колени, руки и голова Сатурна.
«Паломничество к Сан-Исидро» перекликается с более ранней работой Гойи, написанной в 1788 году - «Народное гулянье в день святого Исидора». Обе работы изображают один из любимейших праздников жителей Мадрида. Каждый год 15 мая они отправлялись на берег реки Мансанарес, чтобы устраивать там пикники, танцевать и пить целебную воду из источника, который, по преданию, нашел святой Исидор. И, если в 1788 эту сцену живописец представил как красочный и жизнерадостный национальный праздник, полный беззаботного веселья, то в позднем варианте из «Дома Глухого» господствуют тона черного и царит тревожное ощущение надвигающейся неотвратимой беды. По сухой неровной земле бредет толпа людей, тесно прижавшихся друг к другу. Их лица искажены страшными гримасами, выражают страх, боль, ужас, ехидство и звериную злобу.
Такие же мотивы появляются и в «Шабаше ведьм». Композиционный центр картины - тоже безликая, безобразная толпа, сосредоточенная вокруг фигуры козла в монашеской рясе, внимающая каждому слову посланника сатаны. Лица людей - безобразные гримасы, которые на лица людей даже не похожи - Гойя словно хотел подчеркнуть, как человек легко может утратить свой человеческий облик.
В «Поединке на дубинах» так же можно найти отклик на военные события, происходящие рядом с художником - два человека, которые так похожи друг на друга, пытаются покалечить друг друга тяжёлыми булавами в жестоком слепом поединке. Не видно, как их ноги стоят на земле - они будто бы парят в пространстве, также, как персонажи картин «Атропос, или Судьбы» и «Асмодей».
Эти картины полны мистики, на них словно изображён совсем другой, нереальный мир, невозможно даже сказать, кто персонажи картин - люди или какие-то фантастические существа. Сюжет картины «Атропос» - интерпретация образов древнегреческих богинь судьбы - Мойр или судьбы как таковой у Гомера , Гесиода , Вергилия и других античных авторов. Мойры возглавлялись Атропой, безжалостной богиней, которая своими ножницами отрезала нить жизни. Её соратницами были Клото и Лахесис, однако на полотне есть ещё четвёртая фигура, напоминающая мужчину, у которого связаны руки - возможно потому что он бессилен перед богинями, определяющими его судьбу.
«Собака» написана в более светлых тонах, нежели другие «Мрачные полотна», однако всё равно несёт в себе грусть и безысходность - на картине изображена голова собаки, которая тонет или в волнах моря, или в грудах песка - точный сюжет картины необъясним, она, возможно, вообще не была окончена, можно только строить догадки. Морда собаки устремлена вверх, печальные глаза смотрят куда-то вперёд, словно ищут спасения. На фотографии Лорана, сделанной в 1874 году, на картине можно видеть очертания, напоминающие утёс и фигуры птиц, на которые, возможно, и смотрит собака.
Гамма всех четырнадцати полотен - это чёрные, коричневые, песочные, тёмные оттенки, на картинах практически нет ярких, сочных цветов, разве что в «Поединке» выделяется кусок голубого небосвода, а в «Сатурне» ярко-красная кровь. Благодаря таким тонам эмоции, которые несут в себе сами сюжеты картин, усиливаются во много раз. Неслучайно эти полотна названы «Мрачными».
Но нужно сказать, что все названия и интерпретации картин - результат деятельности других людей, других поколений. Нам не дано узнать, что на самом деле было внутри у художника, когда он расписывал стены своего дома, с какой целью он это делал, кому он хотел оставить эти картины и что ими сказать. Можно лишь проводить аналогии с известными биографическими фактами о Гойе, с событиями, происходящими в 1820-х годах в Испании. Эти события не могли не отразится в творчестве Гойи, внимательного и чуткого, беспокоящегося о переменах в жизни своей страны, замечающего людские пороки и слабости, и изобличающего их, как он делал это в серии «Капричос».
Несомненно лишь то, что Росписи «Дома Глухого» - это уникальное наследие испанского и мирового искусства, картины действительно необычные и выдающиеся для того периода времени, когда они были написаны. В них мы видим «настоящего» Гойю - ведь художник писал их на стенах своего дома, а не для того, чтобы выставить на суд общественности или продать - а значит, он мог совершенно точно передать свои мысли и состояния на эти полотна.
Ряд знаковых произведений знаменитого испанца.
Гойя
Франсиско де Гойя - знаменитый испанский художник и гравер. Свою первоначальную известность он приобрел как создатель прекрасных гобеленов, но подлинная слава к нему пришла уже как к придворному художнику испанской короны. Уникальность произведениям Гойи придают творческий подход и смелое использование красок. Стиль мастера вдохновил многих подражателей и оказал серьезное влияние на мир искусства.
Зонтик (1777)
Это произведение входит в серию из 63 работ, которую художник создавал в начале своей карьеры. Считается, что работа над этим циклом помогла мастеру изучить способы взаимодействия людей, что впоследствии оказалось важным при создании более поздних шедевров. «Зонтик» сочетает в себе мотивы французской и испанской моды.
Собака (1823)
В группу известных «Черных картин», созданных Франсиско в поздние этапы творчества, входит и изображение собаки, которую легко потерять в художественном пространстве картины. Обычно работа интерпретируется как символ борьбы человека с неприятностями и злыми силами.
Махи (1797–1805)
Оба произведения («Маха обнаженная» и «Маха одетая») расположены рядом в одном зале музея Прадо (Мадрид). Среди художников, создавших картины под впечатлением от этих работ Гойи, следует отметить Игнасио Сулоага и Эдуарда Мане. По сей день неизвестно, кто послужил моделью для главной героини картины, но традиционно в качестве источника вдохновения художника называют 13-ю герцогиню Альба.
На постаменте памятника художнику, установленному перед зданием музея Прадо, помещено скульптурное изображение по мотивам картины «Обнаженная Маха».
Великий козел (1821–1823)
«Черная картина» часто рассматривается искусствоведами как сатира на тему суеверности и изображает Сатану, выступающего перед группой ведьм.
Карл IV и его семья (1801)
Портрет демонстрирует нарочито пышно одетого короля Испании и его семью. Следует заметить, что нежелание художника льстить и привирать привело к тому, что Гойя, как считают современные исследователи, показал в портрете монарха и его семьи коррупционный характер их власти. Вероятно, едва видимый слева человек - автор работы.
Бедствия войны (1810–1820)
Эта серия из 82 гравюр входит в число наиболее значительных работ Гойи. Искусствоведы разделяют серию на три части:
- Первые 47 гравюр демонстрируют ужасы войны.
- Вторые 18 работ изображают последствия голода.
- Последние 17 отражают разочарование, связанное с восстановлением монархии Бурбонов.
Данная серия - феноменальная визуализация авторской позиции, в которой содержатся негодование и смелые политические заявления.
Бедствия войны. 39 работа из серии.
Сон разума рождает чудовищ (1799)
Частью серии «Капричос», состоящей из 80-ти работ, является и эта композиция. Спящий среди инструментов художник находится в окружении монстров, которые символизируют невежество и другие пороки общества.
Сатурн, пожирающий сына (1819–1823)
Этот шедевр базируется на римском мифе, согласно которому титан Сатурн съедал своих детей, поскольку ему было предсказано погибнуть от руки одного из сыновей. Однако пророчеству было суждено сбыться.
«Сатурн, пожирающий сына» - тревожный портрет, входящий в серию «черных картин».
Третье мая 1808 года (1814)
Второго мая 1808 года народ Мадрида восстал против французских оккупантов. Гойя изображает эту сцену в картине «Третье мая 1808» . В центре полотна - ответный удар французских войск, в результате которого сотни испанцев были расстреляны. Революционная по стилю и уровню символизма картина вдохновила Пабло Пикассо на создание знаменитой «Герники».
Похороны сардинки (около 1808–1814)
Академия Сан Фернандо, Мадрид Гойя представляет народный карнавал демоническим праздником. Под давлением инквизиции художник был вынужден изменить первоначальный вариант картины и заменить надпись на хоругви mortus (умер) на гримасу маски. Клокочущее веселье и искаженная радость разнузданной толпы являются гротескной аллегорией на существующий общественный порядок. В своем произведении Гойя бунтует против порядков, установленных инквизицией, и демонстрирует бессилие своих современников перед их лицом.
Портрет Франсиско Байе (1795)
После 1794 Гойя создает ряд портретов с натуры. Благодаря острой наблюдательности и точной технике художника, его работы отличают глубокий психологизм и проникновение во внутренний мира человека. Здесь представлен портрет придворного живописца и шурина Гойи Франсиско Байе (1734–1795) незадолго до смерти. Усталое, слегка раздраженное выражение лица и небрежно застегнутый сюртук характеризуют личность модели. Вместе с этим застывшая поза, характерный изгиб руки, внимательный взгляд подчеркивают внутренние достоинства портретируемого.
Суд инквизиции (около 1800)
Гойя неоднократно обращался к теме суда инквизиции, подчеркивая жестокость церемонии и трагическую судьбу его жертв, на которых надевали колпаки еретиков. Световые эффекты и манера наложения красок помогают изобразить судебный процесс, которым руководят мракобесы. Лица судей - монахов и священников - искажены гримасами смерти, а их фигуры сливаются в единую аморфную массу.
Игра в жмурки (1791)
Сцены повседневной жизни и народных развлечений, для которых характерны насыщенность цветов и непринужденность композиции, проявили новые тенденции в творчестве художника. Гойя раскрывает реальный мир во всем его бесконечном многообразии. Привлекательность этого эскиза для гобелена, предназначенного для отделки кабинета во дворце Эскориал, проявляется в ярких красках, в непринужденности движений персонажей. Для Гойи типично изображение фигур в нежном, акварельном колорите, фигуры персонажей словно растворяются в тонкой дымке.
Известные картины Франсиско Гойи обновлено: Январь 21, 2018 автором: Глеб
«Черные картины» Гойя
В 1819 году Гойя покупает поместье - «двадцать два акра посевной земли с домом. Ему понравились уединенность места и название усадьбы - Quinta del Sordo (Дом Глухого).
За несколько десятилетий до описываемых событий Гойя в результате болезни оглох. Его глухота была полной.
Гойя не слышал ни звука; он также не пользовался как многие собратья по несчастью ни азбукой жестов, ни письменными принадлежностями для ведения разговора. Похоже, увечье замкнуло художника на замок, отмыкать который могла только живопись.
Единственными людьми, разделявшими одиночество 72-летнего художника, стали грубоватая экономка Леокадия и ее дочь (которая, по некоторым сведениям, была дочерью самого Гойи).
Вскоре после переезда в Quinta del Sordo Гойя тяжело заболел. Полгода жизнь его висела на волоске, но выдюжил ли крепкий ли организм старика или усилия доктора Арьета, спасшего его, в начале 1820 года он пошел на поправку.
Автопортрет с доктором Арьета (1820)
Едва оправившись, Гойя заторопился. Пошатываясь от слабости, он ходил по дому, присматривался к стенам, пробуя ладонью выщербины и выпуклости поверхностей. В его голове родился странный замысел...
Между 1820 и 1823 годами Гойя украсил 2 наибольших комнаты собственного здания серией картин, они возымели название «черных» за свой мрачный колорит и сюжеты, навевающие воспоминания ночные кошмары, это трагические порождения фантазии художника
Испанцы называют их Pintura negra, мы добросовестно переводим Черные картины, меж тем речь идет о фресках. Они покрывали все стены и простенки Quinta del Sordo.
Для этих сцен характерна суровая и отважная манера послания; все в них напоминает о смерти и тщете человеческой жизни.
Настоящий художник мыслит формой и пространством, и, действительно, если мысленно проследить за расположением фресок, не трудно увидеть, что каждая из них создавалась для конкретного места.
«Черные картины» украшали стены «Дома Глухого» до 1870-х годов, в последствии чего их приобрел барон Эмиль Эрлангер, немецкий банкир и коллекционер живописи. Картины перенесли со стен на холст и выставили в 1878 году в Париже.
В 1881 году они были подарены мадридскому музею Прадо.
«Черных картин» при жизни художника, за вычетом членов семьи, не видела ни одна живая душа.
в «Черных картинах» нет ни мыслей, ни чувств – живопись впитала в себя философию, убеждения, страсти и придавила их чудовищной силы прессом одного единственного мыслечувства – отрицания человека.
Не какого-то конкретно, испанского или современников, а как такового, его природу и тончайший слой цивилизационной пыльцы поверх нее. Он перенес дантовское предупреждение – оставь надежду, всяк сюда входящий – с врат ада в мир живых.
В то время когда самые блистательные кисти воспевали революцию и Бетховен дописывал в Вене последнюю часть Девятой симфонии, гимн человечеству – великую «Оду», на другом конце Европы, в пригороде захолустного Мадрида глухой старик методично, фреска за фреской восстанавливал перпендикуляр ко всем знамениям и идеям своего времени, а заодно и ко всем чаяниям и разочарованиям человеческого существования.
Pintura negra воплощает в себе абсолютный нигилизм. И самое удивительное, глубочайшая, радикальнейшая философская идея высказана исключительно живописными средствами: тончайшей гаммой черного, с небольшими белыми вкраплениями, магически превращающими черноту во тьму.
Лежал ли в основе цикла фресок общий замысел? Несомненно, и это обозначено общей цветовой тональностью всех картин, на которых изображены человеки и человекоподобные.
Глядя на творчество Гойи, можно найти ответ: - падение нравов в современном потребительском обществе вызывает не многократно усиливающийся информационный поток и индустриализация, а слабость души человеческой, воспитываемая вещами. Чем совершеннее и функциональнее становятся вещи, тем слабее человек духовно, да и физически.
На первом этаже по обе стороны от входа расположены изображения красивой величественной женщины (скорее всего, это донья Леокадия).
Женщина, похоже, олицетворяет здоровую, молодую чувственность
донья Леокадия
А напротив - двое мужчин: один, злой и взволнованный, что-то шепчет на ухо второму, незыблемо спокойному.
Два монаха
На противоположной стене Гойя пишет Юдифь, замахивающуюся мечом, чтобы отрубить голову Олоферну. Героический эпизод библейской истории приобретает в трактовке Гойи зловещий оттенок.
Это пример того, насколько глубоко укоренилась в сознании Гойи мысль о жестокости женщины.
На той же стене, рядом с Юдифью - Сатурн, сжимающий в огромных руках своего сына и подносящий его к своей окровавленной пасти, - символ непостижимой иррациональности вселенной и изуродованного отцовского начала, равно как Юдифь может быть символом извращенного материнского начала.
Это одно из самых страшных и отвратительных полотен во всем мировом искусстве - «Сатурн, пожирающий своего сына». Трудно, почти невозможно смотреть в безумные глаза Сатурна, раздирающего на куски тело младенца. Неоправданная жестокость изображения заставляет усомниться в душевном здоровье человека, создавшего такую дикую картину.
«Сатурн, пожирающий своих детей».
Почему древнеримский бог, откуда взялись дети?
Присмотревшись, вы увидите, что жертва обладает хорошо развитыми, отнюдь не детскими женскими формами; сделанная несколько десятилетий назад рентгенограмма обнаружила у «отца» возбужденный мужской орган («отредактированный» при реставрации в 1870-х годах) – но картина по-прежнему именуется «Сатурном, пожирающим своих детей».
На длинных боковых стенах мы видим две огромные росписи - «Паломничество к святому Исидору» и «Шабаш ведьм».
В Паломничестве в Сан Исидро Гойя изобразил бредущую из ниоткуда в никуда толпу. Ничто в самой картине не говорит о том, что перед нами паломники, никаких топографических и прочих примет церкви Сан Исидро и кладбища вокруг нее нет на полотне и в помине...
. «Паломничество» отдаленно напоминает прелестный эскиз для гобелена «Праздник в Сан-Исидоро», но это как бы «темная сторона» весеннего гулянья. Группа безумцев и пьяниц, сбившихся в кучу, на фоне мрачного пейзажа производит гнетущее впечатление.
Мрак сгустился над сценой, отчаяние прорывается в веселье и искажает лица певцов, которым в картине принадлежит центральное место, смятение охватило толпу, состоящую из закутанных в плащи фигур, которые больше напоминают мятущиеся в беспорядке тени. Все же в этой толпе нет ничего зловещего, люди напуганы окутавшим их мраком, но едва ли повинны в нем.
Паломничестве в Сан Исидро
Еще страшнее толпа, изображенная в «Шабаше ведьм» - люди с чудовищно искаженными лицами, которые и лицами-то назвать сложно, вурдалаки и ведьмы, устремляющиеся к огромному черному козлу - Дьяволу, похожему на гигантскую тень.
Эта толпа утратила человеческий облик, лица людей напоминают морды животных и свидетельствуют о победе иррационального начала. Гойя еще раз напомнил в этой сцене о своей ненависти к иррационализму, представленному здесь в виде черной магии, и о своей многолетней увлеченности этой темой.
«Шабаш ведьм»
Какой контраст с одноименной ранней картиной, выполненной для графини Осуна, где дьявол казался безобидным «сереньким козликом», а вся сцена носила скорее игровой характер.
Шабаш ведьм-1798 год
Вместе с «Святым Исидором» эта картина - беспощадный суд над человеком толпы. Если отдельная личность позволит себе раствориться в толпе, она неизбежно утратит человеческие качества.
Галерея жутких образов и фантастических видений продолжается и на втором этаже дома.
«Две смеющиеся женщины» составляют пару «Старикам за похлебкой» - невинные, на первый взгляд, сюжеты, которые тем не менее почему-то вызывают отвращение.
Женский смех напоминает мерзкое гримасничанье,
«Две смеющиеся женщины»
а старики с разинутыми беззубыми ртами не вызывают ни капли сочувствия
«Старикам за похлебкой»
«Бычьи пастухи» жестоко избивают друг друга, один уже весь крови, оба по колено увязли в трясине, из которой уже никогда не смогут выбраться и будут вечно обречены на бессмысленную драку. Все это происходит на фоне безмятежного деревенского пейзажа
«Бычьи пастухи»
Здесь же представлено еще одно «Паломничество к святому Исидору», хотя вряд ли можно назвать «паломничеством» этот людской водоворот - пилигримов уносит в темный лес поток света.
«Паломничество к святому Исидору»
Одна из самых любопытных картин цикла - «Фантастическое видение» (она же «Утес, обстреливаемый из орудий» и она же «Асмодей»).
Две огромные фигуры, летящие к городу на скале, парят над толпой, не обращая внимания на стрелков, которые целятся в них из прикрытия. Картина так же фантасмагорична, как и прочие росписи Дома, однако и скала, и город, и всадники у подножия гор вполне конкретны, что позволило делать догадки, будто Гойя в такой форме попытался изобразить свое видение одного из эпизодов войны с французами.
«Утес, обстреливаемый из орудий» и она же «Асмодей»
Немного выбиваются из общего ряда картина: «Чтение» - выражающая веру художника в торжество разума среди безумств суровой реальности,
«Чтение»
Во всю длинную стену слева от входа художник нарисовал Судьбу и Драку
Goya. Atropos (The Fates)
Фреска «Собака» - сперва кажущаяся абстракцией. Но, присмотревшись, мы увидим дворняжку, из последних сил сражающуюся с земными валами, которые в любой момент могут на нее обрушиться.
«Собака»
Единственной из всех фресок дана тонкая многоцветная лессировка – изображению собачки, которая то ли грустно воет на луну, то ли пытается выплыть из этого мира в лучший. Другого такого автопортрета в мировой живописи тоже нет.
«Черные картины» стали выражением кошмаров старого художника, преследовавших его на протяжении всей жизни и особенно обострившихся в последние годы. В то же время это квинтэссенция его мыслей и переживаний, любви и ненависти, неприятия толпы, страстного нежелания стареть, презрения к суевериям и, несмотря ни на что, веры в силу разума.
На склоне лет Гойя нашел в себе силы погрузиться в пучины подсознания, вытащить на свет свои самые глубокие, самые темные мысли, и его мужество было вознаграждено. С этих пор мрачные видения навсегда перестали мучить художника, оставшись на стенах Дома Глухого.
Рентген показал, что под этими фресками были другие. Поселившись в Доме Гойя исписал стены привычными ему образами его прошлой жизни, там были народные гуляния, сцены из городской жизни... Потом болезнь, бред, видения... он уничтожил прошлое, заменил его на мучительные кошмары.
(исп.) русск. или Старик и монах , Два старика, кушающие суп (исп.) русск. , Поединок на дубинах (исп.) русск. , Шабаш ведьм (исп.) русск. , Читающие мужчины (исп.) русск. , Юдифь и Олоферн (исп.) русск. , Фестиваль в Сан-Исидро (исп.) русск. , Смеющиеся женщины (исп.) русск. , (исп.) русск. , «Собака », Сатурн пожирающий своего сына (исп.) русск. , Донья Леокардия Зоррилья (исп.) русск. и Фантастические видения (исп.) русск. или Асмодей .В 1823 году дом Гойи вместе с настенными росписями стал собственностью его внука Мариано Гойи, скорее всего таким образом Гойя пытался сохранить своё имущество от возможной конфискации после восстановления абсолютной монархии и репрессий со стороны Фердинанда VII . В течение 50 лет после своего создания Мрачные картины были неизвестны широкой общественности (за исключением нескольких специалистов, по описанию Шарля Ириарте). В 1874 году Сальвадор Мартинес Кубельс (исп.) русск. по просьбе французского банкира Фредерика Эмиля д"Эрлангера (англ.) русск. начал перевод картин со штукатурки на полотно . Этот процесс занял несколько лет. Д’Эрлангер намеревался продать картины на Всемирной выставке в Париже , однако в 1881 году он принёс их в дар музею Прадо , где они и выставляются в наше время.
«Мрачные картины» и их история
В феврале 1819 года Гойя приобрёл усадьбу на берегу реки Мансанарес , недалеко от Сеговийского моста (исп.) русск. , с видом на луга Сан-Исидро. Он рассчитывал, что сможет там жить вместе с Леокардией Вайс, не привлекая внимания и избегая сплетен, так как та была замужем за купцом Исидоро Вайсом. У Леокардии, вероятно от связи с художником, родилась дочь Росарита. Между февралём и ноябрём 1819 года, до того, как Гойя серьёзно заболевает - об этом свидетельствует картина Гойю лечит доктор Аррьета (исп.) русск. (1820) -, художник начинает расписывать стены своего дома. Доподлинно известно, что Мрачные картины были написаны поверху более ранних изображений, которыми Гойя воспользовался как основой, как например для Поединка на дубинах (исп.) русск. .
Если изначальные картины по своему беззаботному настрою были аналогичны работам арагонского периода, то можно предположить, что на решение Гойи закрасить их повлияли приступы болезни, возможно, вместе с бурными событиями Либерального трёхлетия. Босаль (исп.) русск. склонен считать, что первоначально нарисованные картины принадлежат кисти Гойи, и он использовал свои материалы вторично; однако Глендиннинг (исп.) русск. предполагает, что картины «уже украшали стены Кинта-дель-Сордо, когда имение было приобретено». В любом случае, работать над картинами на своей вилле Гойя мог начиная с 1820 года. Завершение работ не может датироваться после 1823 года, так как в это время Гойя переезжает в Бордо и оставляет имение своему внуку Мариано, возможно, опасаясь репрессий со стороны властей после падения Риего . В 1830 году Мариано де Гойя передаёт своё имущество отцу, Хавьеру де Гойя.
Существовала теория, приписывающая создание Мрачных картин Хавьеру де Гойя (сыну художника); однако Босаль и Глендиннинг, крупнейшие исследователи творчества Гойи, отвергли эту теорию. Трудно представить, чтобы такой необычный факт не был бы известен современникам. Техника рисунка, качество мазка, гротескное изображение людей, навязчивые темы, которые также присутствуют в предшествующих и последующих работах, делают необоснованным приписывание авторства Хавьеру де Гойя.
Антонио Бругада указывал на наличие семи картин на первом этаже и восьми на втором, однако впоследствии в музей Прадо попало только четырнадцать. Шарль Ириарте , посетивший ферму позднее, также описывает картины, известные в настоящее время и указывает на то, что из стены был вырван большой кусок. Многие искусствоведы считают, исходя из схожести стиля и тематики, что пятнадцатой картиной является Головы в пейзаже (Нью-Йорк, коллекция Стэнли Мосс).
Ещё одним нерешённым вопросом является первоначальное местонахождение картины Два старика, кушающие суп (исп.)
русск.
, о которой неизвестно, висела ли она на первом или на втором этаже. Без учёта этой детали первоначальное размещение картин в Кинто-дель-Сордо было следующим:
- Первый этаж : Это была большая прямоугольная комната. На длинных стенах было по два окна рядом с короткими стенами. На них висели две большие картины: Фестиваль в Сан-Исидро (исп.) русск. справа, если смотреть от входной двери, и Шабаш ведьм (исп.) русск. слева. На дальней короткой стене, напротив входа в центре находилось большое окно, справа от него находилась Юдифь и Олоферн (исп.) русск. , а слева Сатурн пожирающий своего сына (исп.) русск. . Около двери висели Донья Леокардия Зорилья (исп.) русск. (напротив Сатурна ) и Два старика (исп.) русск. или Старик и монах напротив Юдифи .
- Второй этаж : Комната имела те же размеры, что и на первом этаже, но на длинных стенах было по одному окну в центре, каждое из которых справа и слева окружало по одной картине. На правой стороне ближе ко входу находилась Фантастические видения или Асмодей (исп.) русск. и (исп.) русск. дальше от входа. На левой стороне находились соответственно Атропос или судьба (исп.) русск. и Поединок на дубинах (исп.) русск. . На дальней короткой стороне были Смеющиеся женщины (исп.) русск. справа и Читающие мужчины (исп.) русск. слева. На ближней ко входу стене справа находилась «Собака », а слева ещё одна картина, предположительно «Головы в пейзаже».
Среди искусствоведов распространена точка зрения, что Мрачные картины создавались Гойей в состоянии психологического и социального давления. Одним из важнейших факторов было осознание художником упадка физической силы, что он не мог не ощущать, живя с Леокардией Вайс, женщиной, которая была намного моложе его, а также вследствие тяжёлой болезни в 1819 году, когда он находился при смерти, что нашло отражение в цветовой гамме и тематике работ.
С другой стороны, Гойя писал эти картины в 1820-х годах (о чём, впрочем нет никаких документальных подтверждений), и к этому моменту он уже оправился от своей болезни. Сатирическое изображение религиозных сцен (паломничества, процессии, инквизиция) или гражданских беспорядков (например, в Поединке на дубинах или в предполагаемом изображении собрания или заговора в Читающих мужчинах ; также существует политическая интерпретация сюжета Сатурна : государство пожирает своих подданных) согласуется с политической нестабильностью в Испании после того, как военные во главе с Риего потребовали от короля соблюдения конституции 1812 г. Период 1820-1823 хронологически совпадает со сроками завершения работ. По всей видимости темы и палитра картин стали возможны в условиях отсутствия политической цензуры в период реставрации абсолютной монархии. С другой стороны, многие персонажи Мрачных картин (дуэлянты, монахи и монахини, инквизиторы) представляют старый порядок , существовавший до идеалов Великой французской революции .
Примечания
Сальвадор Мартинес Кубельс (1842-1914) реставратор музея Прадо и академик Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо, перенёс на холст картины по заказу купившего в 1873 году поместье барона Фредерика Эмиля д’Эрлангера (1832-1911). Мартинес Кубельс выполнял эту работу вместе со своими братьями Энрике и Франсиско Валериано (…)
Оригинальный текст (исп.)
Salvador Martínez Cubells (1842–1914), restaurador del Museo del Prado y académico de número de la Real Academia de Bellas Artes de San Fernando, trasladó las pinturas a lienzo por encargo del que en aquel momento, 1873, era propietario de la quinta, el barón Fréderic Emile d"Erlanger (1832–1911). Martínez Cubells realizó este trabajo ayudado por sus hermanos Enrique y Francisco (...) Valeriano Bozal, Francisco Goya, vida y obra (2 части.), Мадрид, Tf. Editores, 2005, вып. 2, с. 247, ISBN 84-96209-39-3 .]"
В 1819 г. Гойя купил поместье - «двадцать два акра посевной земли с домом… за Сеговийским мостом… на той стороне, где некогда стояла обитель святого ангела-хранителя». По странному совпадению, в соседнем доме жил человек, который, так же как и Гойя, был лишен слуха, поэтому местные жители называли его жилище Quinto del Sordo , Дом Глухого. После смерти Гойи так стали называть и его собственный дом. Единственными людьми, разделявшими одиночество 72-летнего художника, стали грубоватая экономка Леокадия и ее дочь (которая, по некоторым сведениям, была дочерью самого Гойи).
На первом этаже по обе стороны от входа расположены изображения красивой величественной женщины (скорее всего, это донья Леокадия) и двух мужчин: один, злой и взволнованный, что-то шепчет на ухо второму, незыблемо спокойному. На противоположной стене Гойя пишет Юдифь, замахивающуюся мечом, чтобы отрубить голову Олоферну. Героический эпизод библейской истории приобретает в трактовке Гойи зловещий оттенок. А рядом, на той же стене, мастер создает одно из самых страшных и отвратительных полотен во всем мировом искусстве - «Сатурн, пожирающий своего сына». Трудно, почти невозможно смотреть в безумные глаза Сатурна, раздирающего на куски тело младенца. Неоправданная жестокость изображения заставляет усомниться в душевном здоровье человека, создавшего такую дикую картину.
На длинных боковых стенах мы видим две огромные росписи - «Паломничество к святому Исидору» и «Шабаш ведьм». «Паломничество» отдаленно напоминает прелестный эскиз картона для гобелена «Праздник в Сан-Исидоро», но это как бы «темная сторона» весеннего гулянья. Группа безумцев и пьяниц, сбившихся в кучу, на фоне мрачного пейзажа производит гнетущее впечатление. Еще страшнее толпа, изображенная в «Шабаше ведьм» - люди с чудовищно искаженными лицами, которые и лицами-то назвать сложно, вурдалаки и ведьмы, устремляющиеся к огромному черному козлу - Дьяволу, похожему на гигантскую тень. Какой контраст с одноименной ранней картиной, выполненной для графини Осуна, где дьявол казался безобидным «сереньким козликом», а вся сцена носила скорее игровой характер!
 |
Галерея жутких образов и фантастических видений продолжается и на втором этаже дома. «Две смеющиеся женщины» составляют пару «Старикам за похлебкой» - невинные, на первый взгляд, сюжеты, которые тем не менее почему-то вызывают отвращение. Женский смех напоминает мерзкое гримасничанье, а старики с разинутыми беззубыми ртами не вызывают ни капли сочувствия. В этой комнате имеются еще четыре большие росписи. «Бычьи пастухи» жестоко избивают друг друга, один уже весь крови, оба по колено увязли в трясине, из которой уже никогда не смогут выбраться и будут вечно обречены на бессмысленную драку. Все это происходит на фоне безмятежного деревенского пейзажа. Здесь же представлено еще одно «Паломничество к святому Исидору», хотя вряд ли можно назвать «паломничеством» этот людской водоворот - пилигримов уносит в темный лес поток света.
 |
В следующей картине Гойя снова обращается к теме богинь судьбы парок. Эти гнусные старухи уже возникали на листах «Капричос» и пряли свою пряжу, которую предстояло распутывать несчастному человечеству. В Кинто дель Сордо они воспарили над миром и со злобным хихиканьем высматривают с высоты новые жертвы. Одна из самых любопытных картин цикла - «Фантастическое видение» (она же «Утес, обстреливаемый из орудий» и она же «Асмодей»). Две огромные фигуры, летящие к городу на скале, парят над толпой, не обращая внимания на стрелков, которые целятся в них из прикрытия. Картина так же фантасмагорична, как и прочие росписи Дома, однако и скала, и город, и всадники у подножия гор вполне конкретны, что позволило делать догадки, будто Гойя в такой форме попытался изобразить свое видение одного из эпизодов войны с французами.
Вообще, смысл всех росписей довольно туманен и с трудом поддается расшифровке. Немного выбиваются из общего ряда две картины: «Чтение» - выражающая веру художника в торжество разума среди безумств суровой реальности, и «Собака» - сперва кажущаяся абстракцией. Но, присмотревшись, мы увидим дворняжку, из последних сил сражающуюся с земными валами, которые в любой момент могут на нее обрушиться.
 |
 |
«Черные картины» стали выражением кошмаров старого художника, преследовавших его на протяжении всей жизни и особенно обострившихся в последние годы. В то же время это квинтэссенция его мыслей и переживаний, любви и ненависти, неприятия толпы, страстного нежелания стареть, презрения к суевериям и, несмотря ни на что, веры в силу разума.
На склоне лет Гойя нашел в себе силы погрузиться в пучины подсознания, вытащить на свет свои самые глубокие, самые темные мысли, и его мужество было вознаграждено. С этих пор мрачные видения навсегда перестали мучить художника, оставшись на стенах Дома Глухого.