Действительность, отраженная в романе. Роман «Господа Головлевы» был написан Щедриным между 1875 и 1880-ми годами. Отдельные части его входили как очерки в цикл, называвшийся «Благонамеренные речи». В рамках этого цикла были напечатаны, например, главы «Семейный суд», «По-родственному», «Семейные итоги». Но, получив горячее одобрение со стороны Некрасова и Тургенева, Щедрин решил продолжить повествование о Головлёвых и выделить его в отдельную книгу. В 1880-м году вышло её первое издание.
Кризис общественной системы России, так остро захвативший различные сферы её жизни, по-особому сказался на разложении семейных отношений. На глазах стали рваться родственные связи, некогда соединявшие членов многочисленных дворянских семей. Сказывалась непрочность имущественно-хозяйственных отношений и гнилость той нравственности, которая скрепляла людей, объединённых родственными узами. Померкло почитание старших, потускнела забота о воспитании младших. Определяющим стали собственнические притязания. Всё это великолепно показал Щедрин в романе «Господа Головлёвы», ставшем одним из высших достижений русского реализма.
Три поколения одного «дворянского гнезда». Писатель воссоздал жизнь помещичьей семьи в дореформенной и особенно в пореформенной России, постепенный распад «дворянского гнезда» и деградацию её членов. Разложение захватывает три поколения Головлёвых. К старшему поколению относятся Арина Петровна и её муж Владимир Михайлович, к среднему- их сыновья Порфирий, Степан и Павел, а к младшему - внуки Петенька, Володенька, Аннинька и Любинька. Одной из особенностей композиции книги Щедрина является то, что каждая её глава включает как важнейший итог существования «вымороченного семейства» смерть одного из Головлёвых. В первой главе показана кончина Степана, во второй - Павла, в третьей - Владимира, в четвертой - Арины Петровны и Петра (на глазах происходит умножение смертей), в последней главе повествуется о гибели Любиньки, смерти Порфирия и умирании Анниньки.
Писатель намечает своеобразную предопределенность деградации членов разветвлённого семейства Головлёвых. Степан припоминает однажды подробности, характеризующие порядки в Головлёво: «Вот дяденька Михаил Петрович (в просторечии Мишка-буян), который тоже принадлежал к числу "постылых" и которого дедушка Петр Иваныч заточил к дочери в Головлёво, где он жил в людской и ел из одной чашки с собакой Трезоркой. Вот тётенька Вера Михайловна, которая из милости жила в головлёвской усадьбе у братца Владимира Михайлыча и которая умерла от умеренности», потому что Арина Петровна корила её каждым куском, съеденным за обедом, и каждым поленом дров, «употребляемых для отопления её комнаты». Становится понятным, что дети в этом семействе изначально не могут уважать старших, если те своих родителей держат на положении псов и при этом морят с голоду. Ясно и другое: дети будут повторять эту практику в своём собственном поведении. Щедрин обстоятельно характеризует образ жизни и прослеживает судьбы всех названных представителей трёх поколений.
Владимир Михайлович и Арина Петровна. Вот глава семейства - Владимир Михайлович Головлёв, известный своим безалаберным и озорным характером, жизнью праздной и бездельной. Для него характерен умственный разврат, сочинительство «вольных стихов в духе Баркова», которые его жена называла «паскудством», а их автора - «ветряною мельницей» и «бесструнной балалайкой». Праздная жизнь усилила беспутство и «разжижила» мозги Головлёва-старшего. Со временем он начал попивать и подкарауливать «горничных девок». Арина Петровна сначала относилась к этому брезгливо, а потом махнула рукой на «девок-поганок». Свою жену Головлёв-старший называл «ведьмой» и судачил о ней со своим старшим сыном Степаном.
Сама Арина Петровна была полновластной хозяйкой в доме. Немало сил, энергии и волчьей хватки употребила она, чтобы расширить владения, накопить добра и умножить капитал. Деспотично и бесконтрольно управляла она крестьянами и домочадцами, хотя со всеми четырьмя тысячами душ, ей принадлежащими, совладать она не умела. Всю жизнь свою посвятила она стяжанию, стремлению к накоплению и, как ей казалось, созиданию. Однако эта её деятельность имела бессмысленный характер. В своём рвении и накопительстве она очень напоминает гоголевского Плюшкина. Её сын Степан так рассказывает о матери: «Сколько, брат, она добра перегноила - страсть! <...> Свежего запасу пропасть, а она и не прикоснётся к нему, покуда всей старой гнили не приест!» Свои богатые припасы она передерживает в погребах и амбарах, где они превращаются в тлен. Писатель наделяет Арину Петровну страшной жестокостью. Роман и начинается с того, что хозяйка имения расправляется с московским трактирщиком Иваном Михайловичем, ни в чём не повинным человеком, отдавая его в рекруты.
Очень много Арина Петровна говорит о «семейных узах». Но это всего лишь лицемерие, поскольку для укрепления семьи она ничего не делает и методически её разваливает. По словам Щедрина, дети «не затрагивали ни одной струны её внутреннего существа», так как самих этих струн не было, и оказывалась она такой же «бесструнной балалайкой», как и её муж. Жестокосердию её в отношении детей нет границ: она может морить их голодом, держать взаперти, как Степана, не интересоваться их здоровьем, когда они больны. Она убеждена, что если «выбросила кусок» сыну, то больше знаться с ним она не должна. Арина Петровна лицемерно объявляет, что для девочек-сироток «денежки прикапливает» и заботится о них, но кормит их протухлой солониной и осыпает упрёками этих «нищих», «дармоедов», «ненасытных утроб», а в письме к Порфирию злобно называет их «щенками». Своих детей, и без того униженных, она старается принизить ещё более, специально подбирая для этого подходящие оскорбления. «Ты что, как мышь на крупу, надулся!» - кричит она Павлу. И в других случаях она прибегает к таким сравнениям, которые должны огрубить высказывание, втоптать собеседника в грязь. «Каково мне было узнать, что он родительское-то благословение, словно обглоданную кость, в помойную яму выбросил? » - вопрошает она. «Даром-то и прыщ на носу не вскочит», - наставляет мать своих постылых детей. И тут же всё ханжески пытается обставить благочинием, ссылками на Бога и на Церковь. И обязательно сопровождает эти свои действия фальшью и ложью. Так она встречает своих сыновей, когда они являются на семейный суд: торжественно, убитая горем, с плетущимися ногами. И Щедрин замеча ет: «Вообще она любила в глазах детей разыгрывать роль почтенной и удручённой матери...» Но постоянная жажда обогащения, округления имения и накопительства убивала в ней и окончательно извратила чувства матери. В итоге та «семейная твердыня», которую она как будто воздвигала, рухнула. Любопытно, что имя Петр и отчество Петрович, Петровна особенно часто мелькают в перечне Головлевых, глухо напоминая об этимологии этого слова («камень»). Но все носители этого имени, вплоть до Петеньки, один за другим уходят со сцены и гибнут. « Камень» твердыни оказывается подточенным и разрушенным. Умирает брат Михаил Петрович, потом её муж, затем старший и младший сыновья, погибает дочь, внуки. И Арина Петровна активно содействует этому. Всё, что, казалось, созидала она, оказалось призрачным, а сама она превратилась в жалкую и бесправную приживалку с потухшими глазами и сгорбленной спиной.
Подробно характеризует Щедрин жизнь и судьбу старшего сына помещицы - Степана. Привыкший под руководством отца «куролесить» с детства (то косынку у девки Анюты изрежет в куски, то сонной Васютке мух в рот напустит, то пирог с кухни украдёт), он поступает таким же образом и в свои сорок лет: по дороге в Головлёво крадёт у своих спутников штоф водки и колбасу и собирается «в хайло препроводить» всех мух, которые облепили рот соседа. Не случайно этот старший сын Головлевых прозывается в семье Степкой-балбесом и «жеребцом долговязым» и играет в доме роль заправского шута. Его отличает характер рабский, запуганный, приниженный окружающими, его не покидает ощущение того, что он, «как червяк, подохнет с голоду». Постепенно он оказывается в положении приживальщика, живущего на краю «серой пропасти», в роли постылого сына. Он спивается, забытый и презираемый всеми, и умирает то ли от беспутной жизни, то ли уморенный собственной матерью.
Вечный тип Порфирия Головлева. Наиболее ярко в романе Щедрина нарисован брат Степана - Порфирий Головлёв. С детства наделён он был тремя прозвищами. Одно - «откровенный мальчик», - вероятно, было связано с его пристрастием к нашептыванию. Два других особенно точно выражали сущность этого щедринского героя. Его прозвали Иудушкой, именем предателя. Но у Щедрина это евангельское имя предстаёт в уменьшительной форме, так как предательства у Порфирия не грандиозные, а будничные, повседневные, хотя и гнусные, вызывающие чувство гадливости. Так, во время семейного суда он предаёт брата Степана, а потом так же поступает с младшим братом - Павлом, способствуя его скорой смерти. Умирающий Павел обращается к нему с негодующими словами: «Иуда! Предатель! Мать по миру пустил!» На этот раз слово «Иуда» звучит без его уменьшительного суффикса. Предает Порфирий и многих других людей, изображенных в романе. Третье прозвище Порфирия - « Кровопивушка». Оба брата представляют его именно вампиром. По словам Степана, «этот без мыла в душу влезет». «И мать свою, "старую ведьму", со временем порешит: он и именье и капитал из неё высосет». И в глазах Павла Порфирий выглядит «кровопивцем». «Он знал, - замечает автор, - что глаза Иудушки источают яд, что голос его, словно змей, заползает в душу и парализует волю человека». И оттого он так путается его «паскудного образа». Эта способность Иудушки сосать кровь из людей особенно ярко проявляется сначала в сцене у постели больного Павла, а потом в эпизоде сборов матери, когда он готов осматривать её сундуки и отобрать у неё её тарантас.
Иудушке присущи такие свойства, как постоянная лесть, подхалимство и угодничество. В ту пору, когда маменька его была в силе, он подобострастно слушал её, улыбался, вздыхал, закатывал глаза, говорил ей нежные слова, поддакивал ей. «Порфирий Владимирыч готов был ризы на себе разодрать, но опасался, что в деревне, пожалуй, некому починить их будет».
Ещё более омерзительным выглядит лицемерие Порфирия Головлёва. Автор романа, рассказывая о поведении его героя у постели умирающего, замечает: это лицемерие «было до такой степени потребностью его натуры, что он никак не мог прервать раз начатую комедию». В главе «Семейные итоги» Щедрин подчеркивает, что Иудушка был «лицемер чисто русского пошиба, то есть просто человек, лишенный всякого нравственного мерила», и это свойство соединялось в нём с «невежеством без границ», ханжеством, ложью и сутяжничеством. Каждый раз этот лицемер и обманщик норовит обратиться к Богу, вспомнить про Писание, молитвенно воздев при этом руки и томно закатив кверху глаза. Но когда он изображает молитву, то думает об ином и шепчет совсем не божественное.
Иудушке присущи «умственное распутство» и пустословие. Он, по словам автора, уходит в «запой праздномыслия». С утра до вечера он «изнывал над фантастической работой»: строил всевозможные несбыточные предположения, «учитывал самого себя, разговаривал с воображаемыми собеседниками». И всё это подчинялось его хищничеству и «жажде стяжания», ибо и в мыслях своих он тиранил, томил людей, налагал на них штрафы, разорял и сосал кровь. Праздномыслие находит для себя прекрасную форму воплощения - пустословие, мастером которого был герой Щедрина. Это проявляется во время суда над Степаном и в эпизодах, когда слушательницей его пустословия сделалась маменька. Каждый свой низкий поступок, каждую свою кляузу и жалобу на людей он неизменно обставляет пустословием и фальшивой фразеологией. При этом он, по словам Щедрина, не разговаривает, а «тянет канитель», «растабаривает», «разглагольствует», «досаждает», «зудит». И потому не простым пустословием это было, а «язвой смердящей, которая непрестанно точила из себя гной» и неизменное «обманное слово». Щедрин, изображая Порфирия Головлёва, опирается на гоголевские традиции. Как Собакевич, расхваливает он своих верных крепостных слуг. Как Плюшкин, занимается накопительством и сидит в засаленном халате. Словно Манилов, он предаётся бессмысленной мечтательности и праздным вычислениям. Но при этом, гениально соединяя комическое с трагическим, Щедрин создаёт свой, неповторимый образ, вошедший в галерею мировых типов.
Великолепно воспроизводит сатирик взаимоотношения хозяйки поместья и Иудушки с представителями третьего поколения Головлёвых. Выясняется, что последние оказываются жертвами безжалостного отношения алчных стяжателей и ханжей, людей жестоких или преступно-равнодушных. Это относится, прежде всего, к детям самого Иудушки.
Третье поколение, Владимир, Петенька и племянницы. Вла димир, обзаводясь семьей, рассчитывал на материальную помощь отца, тем более что Иудушка обещал поддержать его. Но в последний момент лицемер и предатель отказал в деньгах, и Владимир в приступе отчаяния застрелился. Другой сын Иудушки - Петень ка - растратил казенные деньги. Он тоже является к богатому отцу, рассчитывая на помощь. Опутав сына иезуитской фразеологией, определив просьбу сына как вымогательство «на дрянные дела», Иудушка выгоняет Петеньку, который оказался осужденным и в дороге, не добравшись до места ссылки, умер. Со своей любовницей Евпраксеюшкой Иудушка приживает ещё одного сына, которого отправляет в московский воспитательный дом. Младенец не смог перенести дороги в зимнюю пору и умер, став ещё одной жертвой «кровопийцы».
Схожая судьба ожидает и внучек Арины Петровны, племянниц Иудушки - Любиньку и Анниньку, близнецов, оставшихся после смерти их матери. Беззащитные и лишенные помощи, втянутые в судебный процесс, они не выдерживают давления жизненных обстоятельств. Любинька прибегает к самоубийству, а Анниньку, не нашедшей силы выпить яд, Иудушка превращает в живого мертвеца и преследует в Головлёво своими домогательствами, предваряя агонию и гибель и этой последней души из головлевского рода. Так Щедрин передал историю морального и физического вырождения трех поколений дворянской семьи, гниение её устоев.
Жанровое своеобразие романа. Перед нами роман-хроника, состоящий из семи относительно самостоятельных глав, похожих на щедринские очерки, но скрепленных единым сюжетом и жесткой хронологией, подчиненной идее неуклонной деградации и смерти. Одновременно это семейный роман, сопоставляемый с эпопеей Э. Золя «Ругон-Маккары». Всем пафосом своим он развенчивает идею цельности и крепости дворянской семьи и свидетельствует о глубоком кризисе последней. Особенность жанра определила своеобразие таких компонентов романа, как пейзаж с его скупым лаконизмом, мрачным колоритом и серыми, бедными красками; образы бытовых вещей, играющих особую роль в собственническом мире Головлёвых; портрет, подчеркивающий неуклонную «выморочность» героев; язык, великолепно раскрывающий сущность воспроизведенных характеров и передающий позицию самого сатирика, его горькую иронию, сарказм и меткие формулы его обнаженной речи.
Вопросы и задания:
Как кризис общественной системы России и разложение семей ных отношений сказались в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина?
В чём вы видите особенности композиции этой книги сатирика?
Что примечательного в облике и поведении старших членов «вымороченного» семейства?
Как сложилась жизнь Стёпки-балбеса?
К каким средствам художественной изобразительности и вы разительности прибегает М. Е. Салтыков-Щедрин при изоб ражении Порфирия Головлёва?
Что ожидает в жизни представителей третьего поколения Головлёвых?
Как вы определяете жанр щедринского творения?
Я обратился к семье, к собственности,
к государству и дал понять,
что в наличности ничего этого уже нет.
М.Е. Салтыков-Щедрин
История создания
«Необычайная живучесть лжи и тьмы» чрезвычайно заботила и угнетала М.Е. Салтыкова-Щедрина. Еще в конце 50-х гг., накануне освобождения крестьян от крепостной зависимости, он задумывал «Книгу об умирающих» – тех, кто, как он надеялся, должен скоро сойти с исторической сцены. Речь шла в первую очередь о помещиках-крепостниках, к которым по происхождению принадлежал и сам Салтыков.
Будущий сатирик вырос в родовой усадьбе отца в Тверской губернии. С детства он хорошо узнал помещичий быт и возненавидел его. «Очень уж подла была среда, в которой я провел большую часть своей жизни...» – сказано в одном его письме. Почти три десятилетия после реформы Салтыкову-Щедрину пришлось наблюдать, как помещики пытались вернуть власть над крестьянами.
В своих последних крупных произведениях – романе «Господа Головлевы» (1875–1880) и хронике «Пошехонская старина» писатель обратился к прошлому и создал глубокие и страшные образы помещиков- крепостников.
В основу романа «Господа Головлевы» (1875–1880) легли несколько рассказов о семье Головлевых из цикла «Благонамеренные речи».
Первая глава романа «Семейный суд» была пятнадцатым по счету очерком «Благонамеренных речей», напечатанном в «Отечественных записках» в 1875 году. «Семейный суд» тепло встретили Гончаров, Некрасов, А.М. Жемчужников и особенно – Тургенев.
Вместо очерков автор «крупный роман с группировкой характеров и событий, с руководящей мыслью и широким исполнением», и одна за другой являются главы «По-родственному», «Семейные книги», «Племяннушка», «Выморочный», «Недозволенные семейные радости» (1875–1876).
И только глава «Решение» («Расчет») выходит значительно позже – в 1880 году: раздумья художника над финалом романа – над концом Иудушки, который должен был быть глубоко художественен и психологически мотивирован, отодвинули работу над нею на несколько лет.
«Мысль семейная» в романе
80-е годы XIX века – время ухода с исторической сцены крепостников- помещиков. «Цепь великая», как назвал крепостное право Н.А. Некрасов, веками давила не только крестьян, но и исподволь калечила души и человеческое естество самих бар. И хотя в романе «Господа Головлевы» немало упоминаний о трагической участи крепостных, главная драма разыгрывается в семье их владельцев, господ.
Чтобы проследить, как происходит разложение помещичьего рода, Салтыков-Щедрин избрал жанр семейной хроники. В центре внимания автора – дворянская семья, судьба трех поколений дворянского рода.
Вопрос
В чем же отличие романа Салтыкова-Щедрина от других произведений русской литературы, в которых поднимается тема семьи?
Ответ
«Господа Головлевы» написаны «на принцип семейственности», столь популярный в русской литературе. Однако автор выступил против идеализации «дворянских гнезд». Они не вызывают у него того сочувственного отношения, какое было у Аксакова, Тургенева, Толстого, Гончарова и других.
И по замыслу, и по интонации, и по выводам – это произведение совершенно иного плана: в «дворянском гнезде» Щедрина нет ни поэтических беседок, ни роскошных липовых аллей, ни уединенных скамеек в глубине тенистых парков – всего того, что располагает героев семейных хроник других писателей к «высоким речам» и счастливым любовным признаниям.
Вопрос
Что делает семью единой?
Ответ
Любовь, взаимоуважение, взаимопомощь, общие интересы и пр.
Вопрос
Каким образом эти нравственные категории преломляются в семье Головлевых?
Ответ
Любовь у Головлевых превращается в ненависть; взаимоуважение – в унижение; взаимопомощь – в боязнь друг друга. Общие интересы сводятся лишь к одному: как бы оставить другого без «куска».
Вопрос
В чем видят смысл жизни представители семьи Головлевых?
Ответ
Весь смысл жизни Головлевых заключался в стяжании, накоплении богатства, борьбе за это богатство. В семье царят взаимная ненависть, подозрение, бездушная жестокость, лицемерие.
Алкоголизм – семейная болезнь Головлевых, которая приводит к полному нравственному разложению личности, а затем наступает физическая смерть.
Вопрос
Какую сцену в первой главе можно назвать кульминационной?
Ответ
Кульминацией первой главы является суд над Степаном. В этой сцене определяется конфликт, тема и идея всего романа.
Задание
Прокомментируйте эту сцену.
Ответ
Идет «совещание» членов головлевской семьи по поводу дальнейшей судьбы Степана, старшего сына, промотавшего выделенную ему долю наследства. Это противоречие между словесными утверждениями о святости и крепости семьи, религии и государства – и внутренней гнилостью Головлевых.
Слово «семья», «по-родственному», «брат» звучат постоянно, но реального содержания или хотя бы признака искреннего чувства за ними нет. Та же Арина Петровна не находит для своего старшего сына других определений, кроме как «балбес», «злодей». В конце концов она обрекает его на полуголодное существование и «забывает» о нем.
Брат Павел выслушивает приговор Степану совершенно равнодушно и тотчас же забывает о нем. Порфирий уговаривает «милого друга маменьку» не выделять Степану отцовской доли наследства. Смотрит Арина Петровна на своего младшего сына и думает: «Неужто он и в самом деле такой кровопивец, что брата родного на улицу выгонит?» Так определяется тема всего романа: разрушение и гибель семейства Головлевых.
Вопрос
Почему господа Головлевы обречены на умирание?
Ответ
Композиция романа подчинена основному замыслу автора – показать гибель крепостников. Вот почему действие идет по линии постепенного умирания головлевского семейства, сокращения числа действующих лиц и сосредоточения всех богатств в руках Порфирия.
Умирает отец, человек пустой, легкомысленный, развращенный; умирает сестра; умирает сам Степан. Умирают они мучительно и постыдно. Такая же смерть ждет и других членов семьи.
Литература
Андрей Турков. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин // Энциклопедии для детей «Аванта+». Том 9. Русская литература. Часть первая. М., 1999. С. 594–603
К.И. Тюнькин. М.Е. Салтыков-Щедрин в жизни и творчестве. М.: Русское слово, 2001
Семья Головлевых в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы»
Роман М. Е. Салтыкова-Щедрина первоначально не мыслился как самостоятельное произведение, а входил в цикл сатирических очерков «Благонамеренные речи». При работе над этим произведением внимание писателя было сосредоточено на индивидуально-психологических особенностях характеров, за которыми скрываются социально-классовые особенности. Некоторые литературоведы определяют жанр этого произведения как семейную хронику. Но... Читая роман, мы видим, как постепенно, от главы к главе, складывается судьба господ Головлевых: Арины Петровны, ее мужа, дочери и сыновей, детей Иудушки, племяннушек. Каждая глава романа имеет емкое говорящее название: «Семейный суд», «По родственному», «Семейные итоги», «Племяннушка», «Недозволенные семейные радости», «Выморочный», «Расчет». Из семи названий первые пять непосредственно связаны с темой семьи, семейных отношений, но на самом деле содержат скрыто иронический, сатирический намек на распад головлевской семьи.
Роман начинается с «поистине трагического вопля» Арины Родионовны: «И для кого я припасала!.. для кого?.. И в кого я таких извергов уродила!» Арина Петровна, женщина самостоятельная, властная, с непреклонным характером, не привыкшая прислушиваться к чужому мнению. Вся ее жизнь посвящена округлению головлевского имения, накопительству. Прижимистость ее граничит с жадностью: несмотря на то, что в погребах пропадают продукты бочками, сын Степан питается объедками, внучек-сирот она кормит кислым молоком. Все, что ни делает Арина Петровна, она, по ее мнению, делает во имя семьи. Слово «семья» не сходит у нее с языка, а на самом деле оказывается, что живет она непонятно даже для чего и для кого. Муж ее «вел жизнь праздную и бездельную», и для Арины Петровны, «всегда отличавшейся серьезностью и деловитостью, ничего симпатичного не представлял».
Отношения между супругами закончились «полным и презрительным равнодушием к мужу-шуту» со стороны Арины Петровны и «искреннею ненавистью к жене» с значительной долей трусости со стороны Владимира Михайловича. Она его называла «ветряною мельницею» и «бесструнной балалайкой», он ее - «ведьмою» и «чертом». Но это не помешало Арине Петровне родить четверых детей: трех сыновей и одну дочь. Но и в детях она видела только обузу: «в ее глазах дети были одною из тех фаталистических жизненных обстановок, против совокупности которых она не считала себя в праве протестовать, но которые тем не менее не затрогивали ни одной струны ее внутреннего существа...» Автор видит ношения в ее «слишком независимой» и «холостой натуре». Ни до каких семейных дел дети не допускались, «о старшем сыне и об дочери она даже говорить не любила; к младшему сыну была более или менее равнодушна и только среднего, Порфишу, не то чтоб любила, а словно побаивалась».
Старший сын, Степан, «слыл в семействе под именем Степки-балбеса и Степки-озорника». «... Это был даровитый малый, слишком охотно и быстро воспринимавший впечатления, которые вырабатывала окружающая среда. От отца он перенял неистощимую проказливость, от матери - способность быстро угадывать слабые стороны людей». «Постоянное принижение» со стороны матери вызвали в его мягкой, натуре «не озлобление, не протест, а образовало характер рабский, повадливый до буффонства, не знающий чувства меры и лишенный всякой предусмотрительности». Мы встречаем Степана на страницах романа в тот момент, когда имение, выделенное ему матерью, продано за долги, а у него самого сотня рублей в кармане. «С этим капиталом он поднялся было на спекуляцию, то есть играть в карты, и в недолге проиграл все. Тогда он принялся ходить по зажиточным крестьянам матери, жившим в Москве своим хозяйством; у кого обедал, у кого выпрашивал четверку табаку, у кого по мелочи занимал». Но наконец, пришлось вернуться в Головлево, к матери. Путь Степана домой - путь человека, обреченного на смерть. Он понимает, что мать «заест» его теперь; «одна мысль до краев переполняет все его существо: еще три-четыре часа - и дальше идти будет некуда...»; «ему кажется, что перед ним растворяются двери сырого подвала, что, как только он перешагнет за порог этих дверей, так они сейчас захлопнутся - и тогда все кончится». Вид барской усадьбы, мирно смотревшей из-за деревьев, напомнил Степану гроб.
Отличительной чертой Арины Петровны (а впоследствии и Иудушки) было то, что она всячески старалась соблюсти внешние приличия. Поэтому после приезда Степана она призывает на семейный суд остальных сыновей, Павла и Порфирия. Абсолютно ясно, что присутствие сыновей нужно ей лишь для создания иллюзии того, что то решение, которое будет принято на семейном суде, - коллективное: «... какое положение они промежду себя для тебя присоветуют - так я с тобой и поступлю. Сама на душу греха брать не хочу, а как братья решат - так тому и быть!»). Все это - фарс, призванный оправдать ее дальнейшие действия. С самого начала разыгрывается комедия: «Арина Петровна встретила сыновей торжественно, удрученная горем. Две девки поддерживали ее под руки; седые волосы выбивались из-под белого чепца, голова понурилась и покачивалась из стороны в сторону, ноги едва волочились». По решению «семейного» суда Степана оставили жить во флигеле, питался он тем, что останется от обеда, из одежды получил «старый папенькин халат» и тапочки. Одиночество, праздность, недоедание, вынужденное сидение в четырех стенах, пьянство - все это привело к помутнению рассудка. Когда однажды Арине Петровне доложили, что Степан Владимирович исчез ночью из имения, только тогда она увидела, в каких условиях проживал ее сын: «Комната была грязна, черна, заслякощена... Потолок был закопчен, обои на стенах треснули и во многих местах висели клочьями, подоконники чернели под густым слоем табачной золы, подушки валялись на полу, покрытом липкой грязью, на кровати лежала скомканная простыня, вся серая от насевших на нее нечистот». До этого момента даже доклады о том, что Степан «нехорош» «проскальзывали мимо ее ушей, не оставляя в ее уме никакого впечатления»: «Небось, отдышится, еще нас с тобой переживет! Что ему, жеребцу долговязому, делается!..». Пока продолжались поиски, Арина Петровна больше злится, что «из-за балбеса такая кутерьма», чем переживает, куда мог пойти сын в ноябре, в одном халате и туфлях. После того как Степана привезли «в полубесчувственном состоянии», всего в порезах, «с посинелым и распухшим лицом», Арина Петровна «настолько восчувствовала, что чуть было не приказала перевести его из конторы в барский дом, но потом успокоилась и опять оставила балбеса в конторе...».
Я считаю, что Степана сгубили всей семьей: Павел своим невмешательством в судьбу брата: «Мне что ж! Разве вы меня послушаетесь?»; Иудушка - предательством (разубедил мать выкидывать еще один «кусок»), Арина Петровна жестокостью. Мать не понимает, что сын тяжело болен, а беспокоится лишь о том, как бы Степан не спалил усадьбу. Его смерть дает ей повод лишний раз поучить жизни: «...Еще с вечера накануне был здоров совершенно и даже поужинал, а наутро был найден в постеле мертвым - такова сей жизни скоротечность! И что всего для материнского сердца прискорбнее: так, без напутствия, и оставил сей суетный мир... Сие да послужит нам всем уроком: кто семейными узами небрежет - всегда должен для себя такого конца ожидать. И неудачи в сей жизни, и напрасная смерть, и вечные мучения в жизни следующей - все из сего источника происходит. Ибо, как бы мы ни были высокоумны и даже знатны, но ежели родителей не почитаем, то оные как раз и высокоумие и знатность нашу в ничто обратят...».
Дочь Анна Владимировна не только не оправдала надежд матери, которая чаяла «сделать из нее дарового домашнего секретаря и бухгалтера», но и «на весь уезд учинила скандал»: «в одну прекрасную ночь бежала из Головлева с корнетом Улановым и повенчалась с ним». Судьба ее тоже печальна. Мать отделила ей «деревнюшку в тридцать душ с упалою усадьбой, в которой изо всех окон дуло и не было ни одной живой половицы». Прожив весь капитал за два года, муж сбежал, оставив Анну с двумя дочерьми-близнецами. Анна Владимировна через три месяца скончалась, и Арина Петровна «волей-неволей должна была приютить круглых сирот у себя», по поводу чего она и написала в письме Порфирию: «Как жила твоя сестрица беспутно, так и умерла, покинув мне на шею своих двух щенков»... Если бы могла предвидеть Арина Петровна, что ей самой на старости лет, в полном одиночестве, доведется жить в той усадьбе!
Арина Петровна - натура сложная. Ее жадная приобретательская страсть заглушила в ней все человеческое. Говорить о семье стало просто привычкой и самооправданием (чтобы и самой не обидно было, и чтобы злые языки не попрекнули). Авторское сочувствие к некогда всемогущей помещице чувствуется в изображении ее сильно переменившегося положения, в передаче прежде неведомых чувств: «Всю-то жизнь она что-то устраивала, над чем-то убивалась, а оказывается, что убивалась над призраком. Всю жизнь слово «семья» не сходило у нее с языка; во имя семьи она одних казнила, других награждала; во имя семьи она подвергала себя лишениям, истязала себя, изуродовала всю свою жизнь - и вдруг выходит, что семьи-то у нее и нет!.. Слезы так и лились из потухших глаз по старческим засохшим щекам, задерживаясь в углублениях морщин и капая на замасленный ворот старой ситцевой блузы. Это было что-то горькое, полное безнадежности и вместе с тем бессильно строптивое... Тоска, смертная тоска охватила все ее существо. Тошно! горько! - вот единственное объяснение, которое она могла бы дать своим слезам».
Самый младший, Павел, был человеком, лишенным каких бы то ни было поступков, не выказывавшим ни малейшей склонности ни к учению, ни к играм, ни к общительности, любивший жить особняком и фантазировать. Причем это были абсолютно бредовые фантазии: «что он толокна наелся, что от этого ноги сделались у него тоненькие, и он не учится» и т. д. С годами из него «образовывалась та апатичная и загадочно-угрюмая личность, из которой в конечном результате получается человек, лишенный поступков. Может быть, он был добр, но никому добра не сделал; может быть, был и неглуп, но во всю жизнь ни одного умного поступка не совершил». От матери он унаследовал строптивость, резкость в суждениях. Павел не был мастером по части плетения слов (в отличие от Порфирия). В письмах матери он краток до резкости, прямодушен до крайности и косноязычен: «Деньги, столько-то на такой-то срок, дражайшая родительница, получил, и, по моему расчету следует мне еще шесть с полтиной дополучить, в чем прошу вас меня почтеннейше извинить». Так же, как отец и брат Степан, Павел был склонен к алкоголизму. Возможно, на фоне пьянства у него развилась ненависть к «обществу живых людей», а особенно к Порфирию, которому после раздела имущества досталось Головлево, а ему имение похуже - Дубровино. «Он сам не сознавал вполне, как глубоко залегла в нем ненависть к Порфишке. Он ненавидел его всеми помыслами, всеми внутренностями, ненавидел беспрестанно, ежеминутно. Словно живой, метался перед ним этот паскудный образ, а в ушах раздавалось слезно-лицемерное пустословие... Он ненавидел Иудушку и в то же время боялся его». Последние дни жизни Павла были посвящены припоминанию обид, нанесенных ему братом, и мысленно мстил, создавая в своем разгоряченном алкоголем уме целые драмы. Строптивость характера и, возможно, непонимание того, что смерть близка, стало причиной того, что имение отошло по наследству Порфирию. Впрочем, особой любви между членами этой семьи никогда особо и не было. Возможно, причиной этому стало воспитание, полученное в семье.
В ряду всех господ Головлевых самой яркой личностью является Порфирий, известный в семействе под тремя именами: Иудушки, кровопивушки и откровенного мальчика. «С младенческих лет любил он приласкаться к милому другу маменьке, украдкою поцеловать ее в плечико, и иногда понаушничать». Арина Петровна по-своему выделяла Порфирия среди всех детей: «И невольно рука ее искала лучшего куска на блюде, чтоб передать его ласковому сыну...», «Как ни сильно говорила в ней уверенность, что Порфишка-подлец только хвостом лебезит, а глазами петлю накидывает...», «несмотря на то, что один вид этого сына поднимал в ее сердце смутную тревогу чего-то загадочного, недоброго», она никак не могла определить, что же «источает» его взгляд: яд или сыновнюю почтительность? Порфирий среди остальных членов семьи выделяется прежде всего многословием, переросшим в пустословие, подлость характера. Письмам Порфирия, которые он шлет матери, присуще соединение канцелярской точности с неумеренным пышнословием, велеречивость, сюсюкающее самоуничижительное подобострастие; в потоке повествования он может как бы ненароком бросить тень на брата: «Деньги, столько-то и на такой-то срок, бесценный друг маменька, от доверенного вашего... получил... Об одном только грущу и сомнением мучусь: не слишком ли утруждаете вы драгоценное ваше здоровье непрерывными заботами об удовлетворении не только нужд, но и прихотей наших?! Не знаю, как брат, а я...».
Автор неоднократно сравнивает этого героя с пауком. Павел боялся братца и даже отказался от свида-нийсним, потому что знал, «что глаза Иудушки источают чарующий яд, что голос его, словно змей, заползает в душу и парализует волю человека». Сыновья Порфирия также жалуются, что отец очень надоедает: «С ним только заговори, он потом и не отвяжется».
Автор умело использует изобразительно-художественные средства. В речи Иудушки очень много уменьшительно-ласкательных слов, но никакой ласки и теплоты за ними не ощущается. Участливость, доброе внимание, сердечная отзывчивость и ласка превращаются у него в ритуал, в мертвую форму. Достаточно вспомнить визит Порфирия к Павлу, его комедию перед умирающим: «А Иудушка тем временем приблизился к образу, встал на колени, умилился, сотворил три земных поклона, встал и вновь очутился у постели... Павел Владимирыч наконец понял, что перед ним не тень, а сам кровопивец во плоти... Глаза Иудушки смотрели светло, по-родственному, но больной очень хорошо видел, что в этих глазах скрывается «петля», которая сейчас вот-вот выскочит и захлестнет ему горло». Можно сказать, что своим явлением Порфирий приблизил смерть брата. Он же является виновником смерти и сыновей своих: оставил Володю без содержания потому лишь, что тот не спросил позволения на женитьбу; Петеньку тоже не поддержал в трудную минуту, и сын умер в одной из больниц по дороге в ссылку. Поражает подлость, которую проявляет Иудушка к собственным детям. В ответ на письмо Володи, в котором тот сообщает, что хочет жениться, он отвечает, что «коли хочешь, так женись, я препятствовать не могу», ни полусловом не обмолвившись, что это «не могу препятствовать» вовсе не означает разрешения. И даже после того как доведенный нищетой до отчаяния сын просит прощения, в его сердце ничего не дрогнуло («Попросил раз прощенья, видит, что папа не прощает - ив другой раз попроси!»). Можно признать правоту Иудушки, когда он отказывает внести за Петра проигранные общественные деньги («Сам напутал - сам и выпутывайся»). Ужас заключается в том, Иудушка старательно выполнил обряд прощания (зная, что вероятнее всего в последний раз видит сына) и «ни один мускул при этом не дрогнул на его деревянном лице, ни одна нота в его голосе не прозвучала чем-нибудь похожим на призыв блудному сыну».
Иудушка набожен, но его набожность проистекает не столько из любви к Богу, сколько из боязни чертей. Он «отлично изучил технику молитвенного стояния: ...знал, когда нежно шевелить губами и закатывать глаза, когда следует складывать руки ладонями внутрь и когда держать их воздетыми, когда надлежит умиляться и когда стоять чинно, творя умеренные крестные знамения. И глаза и нос его краснели и увлажнялись в определенные минуты, на которые указывала ему молитвенная практика. Но молитва не обновляла его, не просветляла его чувства, не вносила никакого луча в его тусклое существование. Он мог молиться и проделывать все нужные телодвижения и в то же время смотреть в окно и замечать, не идет ли кто без спросу в погреб и т. д.» Более того, все свои «умертвил» он творит с именем Бога на устах. Своего сына Володьку, прижитого от Евпраксеюшки, после молитвы он отправляет в воспитательный дом. Сцена эта описана сатирически, но смех застывает, побуждая читателя к серьезным раздумьям о страшных последствиях, к которому приводит «нравственное окостенение» героя. В нем кроется разгадка приобретательского рвения и хищного предательства Порфирия, и в этом же его трагедия. Автор убежден, что совесть присуща всем, и потому она должна была пробудиться и в Иудушке. Только произошло это слишком поздно: «Вот он состарился, одичал, одной ногой в могиле стоит, а нет на свете существа, которое приблизилось бы к нему, «пожалело» бы его... Отовсюду, из всех углов этого постылого дома, казалось, выползали «умертвил»... Порфирий заканчивает свою жизнь тем, что идет ночью, раздетый, на могилу матери и замерзает. Так заканчивается история «выморочного» рода Головлевых.
Автор считает, что над семьей Головлевых тяготел злополучный фатум: «в течение нескольких поколений три характеристики проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой», повлекшие за собой «пустословие, пустомыслие и пустоутробие». К перечисленному можно еще добавить тусклую атмосферу жизни, страстное стремление к наживе и абсолютную бездуховность.
Глава 1. Мир усадьбы в романе «Господа Головлевы »
В литературе ХIХ века обозначалось одна из разновидностей повествовательной прозы - усадебная повесть. По мнению В.Г. Щукина, у ее истоков стоял Н.М. Карамзин как автор «Рыцаря нашего времени», однако лишь эпоха романтизма придала ей окончательный вид. Составной частью усадебная повесть вошла в «Евгения Онегина» (главы со второй по шестую). Корифеем же следует считать, конечно, Тургенева, который обратился к этому жанру в сороковых годах («Дневник лишнего человека», «Три портрета ») и достиг, используя отработанные поэтические приемы, клише и шаблоны, высокого уровня художественного совершенства в «Рудине», «Дворянском гнезде», « Накануне» и «Первой любви». 1
Усадьба являлась хранительницей глубоких смыслов и духовных ценностей. Её существенной особенностью была постоянная память о прошлом, живое присутствие традиции, о которой напоминали портреты и могилы предков, семейные придания. Все это приучало мыслить ретроспективно и сентиментально. Реальный исторический хронотоп усадьбы благоприятствовал возникновению эмоциональной лирической атмосферы «дворянских гнезд».
Герой усадебной повести - человек переживающий; он мыслит, но его идеи не выстраданы. Беспокоят его, пожалуй, только душевные драмы, а все действия не выходят за рамки кодекса поведения дворянина, главными элементами которого является любовь, дружба
Щукин В.Г. Поэзия усадебной прозы // Из истории русской культуры.Т.5. (19 век). М., 1996.с. 577.
соперничество, тайные свидания и робкие поцелуи при луне, внутренние монологи… «Поэтика усадебной повести - это поэтика воспоминания», - доказывает нам В.Г. Щукин. 1
М.Е. Салтыков - Щедрин в ряде своих романов тоже является бытописателем дворянской усадебной жизни, но термин «усадебная повесть » с ее характеристиками совершенно не подходит для этого автора. Гармоничный и светлый мир усадебной жизни в произведениях И.С. Тургенева, И.А. Гончарова, Л.Н. Толстого сменяется «выморочным» существованием поместий рода Головлевых.
Такая резкая смена эстетических оценок усадебной жизни не была капризом великого сатирика. Салтыков уловил в жизни пореформенной России появление важнейшего социально-экономического симптома, определившего последующую судьбу «дворянских гнезд». Утратив основополагающую возможность жить за счет эксплуатации крепостных крестьян, дворянская усадьба, впустив в свои пределы торгашеский дух нового капитализирующегося времени, стала тихо умирать, о чем в конце века поведали нам в художественно совершенных произведениях А.П. Чехов («Вишневый сад ») и И.А. Бунин («Суходол», «Антоновские яблоки », «Жизнь Арсеньева»). А начало этого процесса было замечено литературой в середине ХIХ века, когда в идиллический мир русской усадьбы, воссозданный на страницах многих писателей, вторгаются социальные мотивы и меняется тональность повествования.
1 Щукин В.Г. Поэзия усадьбы и проза трущобы // Из истории русской культуры. Т. 5.(19 век). М., 1996.с.580
Смену «вех» можно обнаружить еще раньше, со времен «Мертвых душ» Н.В. Гоголя, в творчестве которого развиваются ироническое отношение к усадьбе, с ее фасадностью, «ненужным» украшательством, а идеалом нового поместья писатель видит усадьбу экономическую. 1
Старые уходящие в прошлое резеденции, описанные Гоголем, населяют какие - то призраки, страшные и гротескино - уродливые, которые вновь оживут в произведениях исследуемого нами автора.
В рецензии на роман И. Михайлова «Засоренные дороги» Салтыков, иронизируя над устоявшимися традициями в воспроизведении усадебного мира, писал: «С тех пор как И.С. Тургенев одарил нас мастерскими картинами «дворянских гнезд» », описывать эти гнезда «по Тургеневу» почти ничего не стоит. Прежде всего, нужно изобразить страдающего отдышкой помещика, слегка пришибленную и бросающуюся из угла в угол хозяйку - помещицу и подле них молодое страстное существо, задыхающиеся в тесноте житейских дрязг. Затем варенье, варенье, варенье, сливки, сливки, сливки, ночью же припустить соловья» (IХ; 266).
Начиная с 60 - х годов ХIХ века М.Е. Салтыков - Щедрин совершенно не признает романы, построенные на любовном сюжете, особенно его не устраивает «онегинская» коллизия: «Даже суровые моралисты - и те поняли, как велик предстоящий в этом случае женщине жизненный подвиг, и поэтому назвали победу над адюльтером - торжеством добродетели » (ХI; 275). «Мы <…> по мере наших сил протестуем против намерения автора уверить публику, будто каждая помещичья усадьба есть арена для влюбленности
1 Эльсберг Я. Салтыков - Щедрин. Жизнь и творчество. М., 1953.с.575.
и что под каждым кустом помещичьего сада сидит - женщина «поразительной красоты» (IХ; 379).
Два романа Салтыкова «Господа Головлевы» и «Пошехонская старина» рисуют разложение дворянских семей, говорят о близости отживающего порядка. 1 Наиболее обильный материал правдивых картин нравов провинции, быта дворян - помещиков в усадьбе представлен автором в первом романе - эпическом полотне помещичьей жизни. Головлевцам придется трезвыми глазами заглянуть в усадебную «чашу», «горшок», который до сих пор кто - то наполнял, и убедится, что пришли другие времена. «О том, что происходит там, в глубине горшка, мы не тужили, знали, что там живут Иванушки, а Иванушками заправляют становые… » (III; 492).
Салтыков - Щедрин обстоятельно описывает, как создавалась полная «чаша» Головлевых: « <…> «ото всюду стекались запасы на зиму, из всех вотчин возами привозилось <…> натуральная повинность. <…> Все это мерялось, принималось и присовокуплялось к запасам прежних годов» (ХIII; 44).
«Горшок», на создание которого Арина Петровна затратила столько времени и сил, дал гибельную трещину при первом серьезном столкновении с реальной общественно - политической действительностью.
Щедрин, основательно и всесторонне изучивший жизнь и быт дворянской усадьбы этого периода, рисует в своем произведении изнанку российской поместной культуры. Поместные отношения, дом, пейзаж крепостной и пореформенной деревни представлены суровым пером критика.
1 Кирпотин В.Л. М.Е. Салтыков - Щедрин. Жизнь и творчество. М., 1995.
Он подходит к описанию поместного быта со стороны его «ужасной подкладки».
Помещичья усадьба в изображении автора «Господа Головлевы» - это не «Дворянское гнездо» И.С. Тургенева и не поместья Ростовых из «Войны и мира» Л.Н. Толстого. Здесь есть усадьба, но без липовых аллей и тенистых беседок, это родовое гнездо, в которое приходят умирать. 1 Сатирика интересует настоящая семейная драма, ее истоки и почва, сам процесс распада и гибели целого рода, различные формы растления человеческой личности.
В головлевской, дубровинской и погорелковской усадьбах Салтыков видел прежде всего комнаты, в которых «Было пустынно, неприятно, пахло отчуждением, выморочностью», грязные черные антресоли, вонючий двор - места, где непосредственно осуществлялось не только хозяйственная эксплуатация крепостных людей, но и полное уничтожение принципа семейственности. Издеваясь над эпигонами дворянской традиции, сатирик напоминает, что во имя главной страсти, страсти к стяжанию, головлевщиина, как сборный образ страшной, изжившей себя угнетательной системы, распространяет смерть.
Сатирическую картину усадьбы малого помещика Щедрин дал впервые в «Господах ташкентцах». «В прежние времена небогатые помещики, при выборе усадебной оседлости, руководствовались следующими соображениями: во - первых, чтобы церковь стояла перед глазами, во - вторых, чтобы мужик всегда под руками был.
Отгородит помещик попросторнее местечко в ряду с крестьянскими избами <… > и складет там дом <… > вообще что -то такое, что зимой заносит снегом, а летом чуть - чуть виднеется из - за тына. Потом спереди разведет палисадник, в котором <… > повернутся негде, а сзади и по бокам нарастит людских, да застольных, да амбарушек, да клетушек, и пойдет этот нескладный сброд строенный чернеть и ветшать, <… > да пополнятся грязью, навозом и вонью. Ни сада, ни воды, ни даже просто дали перед глазами. Только и вида, что церковь, сиротливо стоящая посреди площади, да на право и налево ряд покосившихся крестьянских изб, разделяемых улицей, на которой от навоза и грязи проезда нет, зато барин знает, что в какой избе делается, что говорится, какой мужик действительно по болезни не выходит на барщину, какой только отлынивает, у кого отелилась корова, что принесла и.т.д. » (Х; 133).
Рисуя усадебный мир, Щедрин интересуется состоянием жизни в ней. Очевидно отталкиваясь от своего раннего эскиза поместья («Господа ташкентцы»), в романе «Господа Головлевы» художник рисует развернутую живописную картину помещичьих усадьб и их обитателей.
В центре романа «топонимические персонажи», 1 несущие огромную обобщающую функцию, охватывающие всех героев, все события произведения. Это - помещичьи усадьбы, больше похожие не на родовые гнезда, а на могильные склепы.
1 Павлова И.Б. Художественное своеобразие романов Щедрина 60-70-х
Годов («История одного города» « Дневники провинциала в Петербурге», «Господа Головлевы»): Автореф. дис… канд. филол. наук. М., Ин-т мировой литературы им. Горького, 1980. с.25.
На Степана Владимировича, возвращающегося домой, вид барской усадьбы, «произвел действие Медузиной головы. Там чудился ему гроб » (ХIII; 30). Головлевские поместье показаны, как очень точно замечает В.Ш. Кривонос, «сосредоточием хаоса и разрушения. И с усадьбами, и с барскими домами постоянно соединяется в романе представление о смерти и выморочности, о гибельном воздействии неподвластной человеку и угрожающей жизни злой силы». 1
Место, где разворачиваются события, отдельно от всего мира: в
нем все тлен и бессмысленность. Затхлость и непроницаемость, опустошенность мирка Головлевых породили символ «гроба», пронизывающей все произведение. Усадьба своим разрушением и безжизненным уединением вполне соответствует понятию о гробе. 2
По мнению В.Г. Щукина, « усадебный тип жилища был призван обеспечить его обитателям полную <…> замкнутость, отгороженность искусственно созданного рая на лоне природы от невзгод внешнего мира» 2 . В романе Щедрина такая замкнутость усадьбе обеспечена: не показано даже ее местонахождение, отдаленность от других населенных пунктов. Но созданный в ней порядок вряд ли можно сравнить с раем.
1 Кривонос В.Ш. Роман М.Е. Салтыкова - Щедрина «Господа Головлевы» и народная символика // Литература некрасовских журналов. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново. 1987.с.114.
2 См. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1989 т. 1.с.396. Слово «гроб», кроме значения «кончина», «смерть», имеет иносказательное, переносное значение: «местность, занятие, вредное, смертоносное».
Обитательница Головлева, Аннинька, поразительно точно характеризует родную обитель: «Головлево - это смерть, злобная, пустоутробная; это смерть, вечно подстерегающая новую жертву. <… > И как все это странно и жестоко сложилось! Нельзя даже вообразить себе, что возможно какое - нибудь будущее, что существует дверь, через которую можно куда - нибудь выйти, что может хоть что - нибудь случиться». (ХIII; 250) Но этот отчужденно - вымороченный мирок не единственный, деревенька Погорелка и Дубровинская усадьба - тоже Головлево в миниатюре. «Погорелка была печальная усадьба. Она стояла, как говорится, на тычке, без сада, без тени, без всяких признаков какого бы то ни было комфорта. <… > Дом <… > , словно придавленный и весь почерневший <… > ; сзади расположены были <… > службы, тоже приходившее в ветхость; а кругом стлались поля, поля без конца; даже лесу на горизонте не было видно» (ХIII; 96).
В изображение дубровинской усадьбы Щедрин вносит символические детали. «На дубровинской барской усадьбе словно все вымерло . <… > Даже деревья стоят понурые и не подвижные, точно замученные . <… > И барский дом, <… > и <… > палисадник <… >, и березовая роща, <… > и крестьянский поселок, и ржаное поле <… > , - все тонет в святящийся мгле. Все запахи, начиная с благоуханий цветущих лип и кончая миазмами скотного двора, густою массой стоят в воздухе. Ни звука (ХIII; 54, 55).. Удручают «густые» испарения жаркого июльского дня, понурые и неподвижные деревья «точно замученные», но еще сильнее убивает безмолвие. «Ни звука», ни шороха, ничего, кроме печати погибели, символа тления.
В романе у Салтыкова понятие «усадьба» и «дом» полностью совпадают, так как любая усадьба немыслима без ее центра - дома, являющегося одним из самых ранних архетипов 1 . Головлевские же поместья не имеют его архетипических признаков.
С незапамятных времен в человеческом сознании дом «оберегал человека от невзгод внешнего мира, создавал атмосферу безопасности, определенности <… > » 2 . Именно он, подобно библейскому ковчегу, был призван спасать укрывшихся в нем людей от враждебных стихий - сперва природных, затем общественных. В таком доме человек не только живет, а спасает душу, подкрепляя ее молитвою.
В щедринском же романе место, где обитает головлевский барин, связанно с нечеловеческим, мертвым: «Чувствовалось что-то выморочное и в этом доме, и в этом человеке, что-то такое, что наводит невольный и суеверный страх» (XII; 141).
Окончательное воплощение мертвенности и обреченности под пером Щедрина обретает головлевская усадьба, которая станет царством «бесшумной тревоги», где все будет дышать смертью: «На дворе декабрь в половине; окрестность, схваченная неоглядным снежным саваном, тихо цепенеет <… >. А к головлевской усадьбе и следа почти нет. <… > На дворе пустынно и тихо; ни малейшего движения ни у людской, ни около скотного двора; даже крестьянский поселок угомонился, словно умер » (XII; 228).
1. Щукин В.Г. Спасительный кров О некоторых мифопоэтических источниках славянской концепции Дома. // Из истории русской культуры Т.5 (19 век). М., 1996 с 589-609
2. Там же, с 589.
Усадьба (господский дом) всегда строилась хозяевами в расчете на столетия. Планировалось что, оставаясь собственностью одной семьи, она будет переходить по наследству. Дом - точка пересечения не только административно-хозяйственных интересов, но и семейных отношений. В словаре В.И Даля находим значение слова дом - «семья», «группа людей, связанная кровными узами» 1 .
1 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4т М., 1998 т.1.С.446
Большое место занимает произведение "Господа Головлевы". Центральный персонаж романа, Порфирий Головлев (Иудушка) стал образцом лгуна и празднослова, высшее наслаждение которого заключается в лицемерии и бесконечном издевательстве над окружающими.
2. История создания . Замысел написать большое произведение о жизни помещиков возник у Салтыкова-Щедрина в конце 50-х гг. XIX века. В основу романа легли отдельные рассказы о семье Головлевых, входящие в цикл "Благонамеренные речи". В течение 1875-1876 гг. одна за другой публикуются главы произведения. Окончание работы писателя относится к 1880 г.
3. Смысл названия . "Господа Головлевы " - это три поколения помещичьей семьи, описанных в романе. В самом названии заложена тонкая ирония автора, который ненавидел образ жизни провинциальных помещиков. "Господа" изображены в качестве вымирающего сословия, которое не приносит никакой пользы. К постепенному неизбежному "умертвлению" их приводит празднословие или запой.
4. Жанр . Социально-психологический роман
5. Тема . Центральная тема романа - обреченность помещичьего сословия. Жизнь за счет крестьян, находящихся в рабской зависимости, не может развить в человеке ничего хорошего. Начинается постепенное вырождение, ярче всего проявившееся в образе Порфирия Головлева.
В третьем поколении еще заметна тяга к какой-то иной жизни. Сыновья Порфирия, сироты Любинька и Аннинька стремятся во что бы то ни стало покинуть родовое имение. Но "головлевский гной" преследует их повсюду. Главным виновником смерти молодежи оказывается Иудушка, который, как паук, накидывает на всех свои петли.
6. Проблематика . Главная проблема романа заключается в том, что все его герои обречены на страдания с рождения. Между членами одной семьи не существует любви и уважения. У Порфирия эти чувства заменяются врожденной тягой к приобретению и накоплению богатства, которая скрывается за самым гнусным лицемерием.
Арина Петровна всю жизнь положила на "округление" своего хозяйства, но в итоге оказалась ни с чем. Даже в отношениях горячо любящих друг друга Любиньки и Анниньки наступает период, когда они перестают общаться. Камнем преткновения опять-таки выступают деньги богатых поклонников. В семействе Головлевых о родственных чувствах вспоминают только при серьезной опасности и близкой смерти. Но этот проблеск человечности всегда происходит слишком поздно.
Еще одной общероссийской проблемой, описанной в романе, является запой. К нему членов семейства приводит праздный образ жизни и отсутствие каких-либо четких целей. Самое страшное падение происходит с Аннинькой и Любинькой, которые мечтали о высоком искусстве, но также скатились до пьянства и разврата.
7. Герои . Арина Петровна, Порфирий, Степан, Павел, Аннинька и Любинька, Петенька и Володенька.
8. Сюжет и композиция . Роман начинается с достаточно благоприятного времени для семьи Головлевых. Арина Петровна - богатая и умная помещица, которая выгодно ведет хозяйственные дела семьи. Ее огорчает только сын - Степка-балбес. Некоторые опасения Арина Петровна испытывает по поводу Порфирия. Она уже замечает, что его льстивые речи представляют собой откровенное лицемерие.
Смерть Степана становится началом цепи бедствий, постигающих семью. Головлевы умирают один за другим. На этом фоне единственным довольным человеком остается Иудушка, который даже из смерти близких людей старается извлечь пользу. Он вполне мог спасти своих сыновей, но жадность перевесила в его душе все родственные чувства. Оставшись один, Порфирий постепенно начинает сходить с ума. Он тоже погружается в запой, но не от алкоголя, а от бесплодных фантазий.
Приезд смертельно больной Анниньки в какой-то момент пробуждает в дяде и племяннице родственные чувства. Но уже слишком поздно: последние Головлевы с головой погружаются в запой. В душе Иудушки перед самой смертью появляется желание посетить могилу матери. Побуждаемый этим порывом, он умирает в дороге. Аннинька также обречена, находясь в сильнейшей горячке. Роман заканчивается возвращением к теме ненасытной жадности. "Умертвлением" целого семейства крайне заинтересована ближайшая родственница Головлевых - "сестрица" Н. И. Галкина...
9. Чему учит автор? Салтыков-Щедрин показывает, что гибель провинциального дворянства неизбежна. Их бесполезная жизнь в "прахе" и "гное" никому не нужна. Помещики сами способствуют своему уничтожению, стремясь вырвать последний кусок из рук умирающих родственников.